“Tristan und Isolde” by Richard Wagner libretto (Russian German)


Действующие лица Тристан (тенор) Марк, король Корнуолла, его дядя (бас) Изольда, ирландская принцесса (сопрано) Курвенал, слуга Тристана (баритон) Мелот, придворный короля Марка (тенор) Брангена, служанка Изольды (меццо-сопрано) Молодой матрос (тенор) Пастух (тенор) Кормчий (баритон) Матросы, рыцари, оруженосцы. Действие происходит на палубе корабля и в Корнуолле и Бретани в эпоху раннего средневековья.	Personen Tristan - Tenor König Marke - Bass Isolde - Sopran Kurwenal - Bariton Melot - Tenor Brangäne - Mezzo-Sopran Ein junger Seemann - Tenor Ein Hirt - Tenor Ein Steuermann - Bariton Schiffsvolk. Ritter und Knappen. Schauplatz Erster Aufzug: Zur See auf dem Verdeck vor Tristans Schiff während der Überfahrt vor Irland nach Kornwall. Zweiter Aufzug: In der Königlichen Burg Markes in Kornwall. Dritter Aufzug: Tristan Burg in Bretagne.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ ПРЕЛЮДИЯ СЦЕНА ПЕРВАЯ (На носовой части корабля шатёр, богато задрапированный коврами. В начале действия ими заслонён задний план. В стороне – узкая лестница, ведущая в трюм. Изольда лежит без движения, спрятав лицо в подушки. Брангена, откинув край одного из ковров у корабельного борта, смотрит в море.) МОЛОДОЙ МАТРОС Наш путь – на восток, запад манит взор... К отчизне ветер гонит нас: дитя моё, о чём грустишь? Ах, не твои ли вздохи мне надувают парус? Вей же, ветер мой, вей! Плачь, плачь горько, дитя! Дева краса, ирландский дикий цветок! ИЗОЛЬДА (быстро поднимаясь) Кто смеет глумиться?.. (С раздражением оглядывается.) Брангена здесь? Ах, да где мы? БРАНГЕНА Тонет запад там, в голубой дали.... (Смотрит в море.) Мы летим быстро, легко, спокойна волна, до ночи, наверно, достигнем земли... ИЗОЛЬДА Какой земли?	ERSTER AUFZUG EINLEITUNG ERSTE SZENE Isolde. Brangäne. (Stimme eines jungen Seemanns) (Zeltartiges Gemach auf dem Vorderdeck eines Seeschiffes, reich mit Teppichen behangen, beim Beginn nach dem Hintergrunde zu gänzlich geschlossen; zur Seite führt eine schmale Treppe in den Schiffsraum hinab. - Isolde auf einem Ruhebett, das Gesicht in die Kissen gedrückt. - Brangäne einen Teppich zurückgeschlagen haltend, blickt zur Seite über Bord STIMME EINES JUNGEN SEEMANNS (aus der Höhe, wie vom Mast her, vernehmbar) Westwärts schweift der Blick; ostwärts streicht das Schiff. Frisch weht der Wind der Heimat zu: mein irisch Kind, wo weilest du? Sind's deiner Seufzer Wehen, die mir die Segel blähen? Wehe, wehe, du Wind! - Weh, ach wehe, mein Kind! - Irische Maid, du wilde, minnige Maid! ISOLDE (jäh auffahrend) Wer wagt mich zu höhnen? (Sie blickt verstört um sich) Brangäne, du? Sag', - wo sind wir? BRANGÄNE (an der Öffnung) Blaue Streifen stiegen im Osten auf; sanft und schnell segelt das Schiff: auf ruhiger See vor Abend erreichen wir sicher das Land. ISOLDE Welches Land?
БРАНГЕНА В Корнуолл держим путь. ИЗОЛЬДА Ни за что! Нет, нет! Не надо! БРАНГЕНА (Бросив край ковра, в смятении бежит к Изольде.) Опомнись! Что ты! Ах! ИЗОЛЬДА (дико глядя в одну точку) О, слабая дочь предков могучих! Кому в дар ты, родная, дала над морями власть и над бурей? Зачем зовусь волшебницей! Я бальзам только варю!.. Проснись же ты снова, гордая мощь! Ты вырвись из сердца, не прячься в нём! Слушай приказ мой, ветер покорный! Сюда лети на яростный бой! Неистовой бури вихрь подыми ты! Спящего моря сон прогони, грозную алчность на дне разбуди! Здесь для него добыча готова! Пусть море корабль разобьёт и поглотит щепки его! А всё, что на нём живёт жалкой жизнью, – пусть буря в награду возьмёт! БРАНГЕНА (В страшном испуге хлопочет около Изольды.) Что с ней? Ах!	BRANGÄNE Kornwalls grünen Strand. ISOLDE Nimmermehr! Nicht heut, noch morgen! BRANGÄNE (lässt den Vorhang zufallen und eilt bestürzt zu Isolde) Was hör' ich? Herrin! Ha! ISOLDE (wild vor sich hin) Entartet Geschlecht! Unwert der Ahnen! Wohin, Mutter, vergabst du die Macht, über Meer und Sturm zu gebieten? O zahme Kunst der Zauberin, die nur Balsamtränke noch braut! Erwache mir wieder, kühne Gewalt; herauf aus dem Busen, wo du dich bargst! Hört meinen Willen, zagende Winde! Heran zu Kampf und Wettergetös'! Zu tobender Stürme wütendem Wirbel! Treibt aus dem Schlaf dies träumende Meer, weckt aus dem Grund seine grollende Gier! Zeigt ihm die Beute, die ich ihm biete! Zerschlag es dies trotzige Schiff, des zerschellten Trümmer verschling's! Und was auf ihm lebt, den wehenden Atem, den lass' ich euch Winden zum Lohn! BRANGÄNE (im äussersten Schreck, um Isolde sich bemühend) O weh! Ach! Ach
Сердце мне вещало беду! Изольда! Друг мой! Милый друг! Зачем таилась ты? Без капли слёз с отцом и родимой простившись, ты лишь привет холодный послала всем... Свой очаг покинув, всё молчишь, как в безумье, весь наш путь... И без пищи, и без сна ты замкнулась в злой тоске! Силы нет мне видеть это! Иль не друг я твой? Иль я не нужна? О, поведай всё скорей! Раны сердца мне открой! Молви, Изольда, голубь мой нежный! Если любишь подругу, доверься ты Брангене! ИЗОЛЬДА Душно! Душно! Задыхаюсь я!.. Шире, шире открой! (Брангена поспешно раздвигает среднюю часть занавесей.	des Übels, das ich geahnt! Isolde! Herrin! Teures Herz! Was bargst du mir so lang? Nicht eine Träne weintest du Vater und Mutter; kaum einen Gruss den Bleibenden botest du. Von der Heimat scheidend kalt und stumm, bleich und schweigend auf der Fahrt; ohne Nahrung, ohne Schlaf; starr und elend, wild verstört: wie ertrug ich, so dich sehend, nichts dir mehr zu sein, fremd vor dir zu stehn? Oh, nun melde, was dich müht! Sage, künde, was dich quält! Herrin Isolde, trauteste Holde! Soll sie wert sich dir wähnen, vertraue nun Brangänen! ISOLDE Luft! Luft! Mir erstickt das Herz! Öffne! Öffne dort weit! (Brangäne zieht eilig die Vorhänge in der Mitte auseinander)
СЦЕНА ВТОРАЯ Становится видна палуба корабля с рубкой. До самого горизонта простирается море. Посредине, вокруг главной мачты, расположились моряки. Лёжа на палубе, они работают у снастей. Ближе к рубке лежат рыцари и оруженосцы. В некотором отдалении от них стоит Тристан, скрестив руки на груди и задумчиво глядя в море. У его ног в свободной позе Курвенал.) МОЛОДОЙ МАТРОС (Невидимый, он поёт с вершины мачты.) К отчизне ветер гонит нас; дитя моё, о чём грустишь? Ах, не твои ли вздохи мне надувают парус? Вей же, ветер мой, вей! Плачь, плачь горько, дитя!.. ИЗОЛЬДА (Изольда, найдя взглядом Тристана, неподвижно смотрит на него.) (про себя; глухо) Мне назначен, мной потерян... Как могуч он, робко смелый! Смерть в очах твоих! Смерть и в сердце гордом! (к Брангене; с беспокойным смехом) Не правда ль, недурён он? БРАНГЕНА (глядя в ту же сторону) О ком ты? ИЗОЛЬДА Я о кормчем... Боится мне в глаза взглянуть, постыдно взор отводит прочь... Ну, что скажешь мне? БРАНГЕНА Ты о Тристане хочешь знать?	ZWEITE SZENE Die Vorigen. Tristan. Kurwenal. Schiffswolk. Ritter und Knappen. (Man blickt dem Schiff entlang bis zum Steuerbord, über den Bord hinaus auf das Meer und den Horizont. Um den Hauptmast in der Mitte ist Seevolk, mit Tauen beschäftigt, gelagert; über sie hinaus gewahrt man am Steuerbord Ritter und Knappen, ebenfalls gelagert; von ihnen etwas entfernt Tristan, mit verschränkten Armen stehend, und sinnend in das Meer blickend; zu Füssen ihm, nachlässig gelagert, Kurwenal) Vom Maste her, aus der Höhe, vernimmt man wieder die STIMME DES JUNGEN SEEMANNS Frisch weht der Wind der Heimat zu: mein irisch Kind, wo weilest du? Sind's deiner Seufzer Wehen, die mir die Segel blähen? Wehe, wehe, du Wind! Weh, ach wehe, mein Kind! ISOLDE (deren Blick sogleich Tristan fand und starr auf ihn geheftet blieb, dumpf für sich) Mir erkoren, mir verloren, hehr und heil, kühn und feig! Todgeweihtes Haupt! Todgeweihtes Herz! (zu Brangäne, unheimlich lachend) Was hältst du von dem Knechte? BRANGÄNE (ihrem Blicke folgend) Wen meinst du? ISOLDE Dort den Helden, der meinem Blick den seinen birgt, in Scham und Scheue abwärts schaut. Sag, wie dünkt er dich? BRANGÄNE Frägst du nach Tristan, teure Frau?
Он чудо стран окрестных, прославлен и велик! Герой он беспримерный и доблести оплот! ИЗОЛЬДА (насмешливо) Проделки испугавшись, бежит он с глаз долой! Ведь только труп невесты он королю добыл!.. Тебе неясен мой намёк? Ну, так спроси его сама, смеет ли он прийти? И честь, и долг вассальный свой герой трусливый готов забыть!.. Взор Изольды тебя смущает, мой рыцарь беспримерный?.. Сам себя знаешь ты! К гордецу пойди и позови его! Верный мой слуга, тотчас должен здесь быть! БРАНГЕНА Лишь для поклона звать я буду? ИЗОЛЬДА Пусть страх внушит моё веленье: жду вассала я, Изольда! (Делает повелительный жест, и Брангена удаляется; она стыдливо пробирается вдоль палубы к корме мимо работающих матросов. Изольда медленно отступает к ложу, не оборачиваясь к нему лицом и следя взглядом за Брангеной. Затем Изольда садится, не сводя глаз с кормы. Курвенал, видя приближающуюся Брангену, дёргает Тристана за одежду.) КУРВЕНАЛ Тристан, видишь! Шлёт посла Изольда. ТРИСТАН (вскакивая)	dem Wunder aller Reiche, dem hochgepriesnen Mann, dem Helden ohne Gleiche, des Ruhmes Hort und Bann? ISOLDE (sie verhöhnend) Der zagend vor dem Streiche sich flüchtet, wo er kann, weil eine Braut er als Leiche für seinen Herrn gewann! Dünkt es dich dunkel, mein Gedicht? Frag ihn denn selbst, den freien Mann, ob mir zu nahn er wagt? Der Ehren Gruss und zücht'ge Acht vergisst der Herrin der zage Held, dass ihr Blick ihn nur nicht erreiche, den Helden ohne Gleiche! Oh, er weiss wohl, warum! Zu dem Stolzen geh, meld ihm der Herrin Wort! Meinem Dienst bereit, schleunig soll er mir nahn. BRANGÄNE Soll ich ihn bitten, dich zu grüssen? ISOLDE Befehlen liess dem Eigenholde Furcht der Herrin ich, Isolde! (Auf Isoldes gebieterischen Wink entfernt sich Brangäne und schreitet verschämt dem Deck entlang dem Steuerbord zu, an den arbeitenden Seeleuten vorbei. Isolde, mit starrem Blicke ihr folgend, zieht sich rücklings nach dem Ruhebett zurück, wo sie sitzend während des Folgenden bleibt, das Auge unabgewandt nach dem Steuerbord gerichtet) KURWENAL (der Brangäne kommen sieht, zupft, ohne sich zu erheben, Tristan am Gewande) Hab acht, Tristan! Botschaft von Isolde. TRISTAN (auffahrend)
Что там? Изольда? (Быстро приходит в себя; подошедшая Брангена кланяется ему.) Ты от принцессы? Я с почтеньем слушать буду; милый вестник, жду я слов твоих! БРАНГЕНА Тристан, мой рыцарь! Вас увидеть хочет наша госпожа. ТРИСТАН Скучно ей долго плыть, но цель близка, и к вечеру корабль свой кончит путь... Что мне Изольда прикажет, – всё исполнить рад. БРАНГЕНА Тогда идите к ней, Тристан. Так хочет госпожа. ТРИСТАН Там, где в лазурной дымке я вижу берег дальний, ждёт невесту мой король, и скоро час настанет - невесту повезу я; этой честью я горжусь. БРАНГЕНА Не забывайте, рыцарь мой: здесь Изольда – госпожа, и ей служить должны вы там, где она вас ждёт. ТРИСТАН На всяком месте, где стою,	Was ist? Isolde? - (Er fasst sich schnell, als Brangäne vor ihm anlangt und sich verneigt) Von meiner Herrin? Ihr gehorsam, was zu hören meldet höfisch mir die traute Magd? BRANGÄNE Mein Herre Tristan, euch zu sehen wünscht Isolde, meine Frau. TRISTAN Grämt sie die lange Fahrt, die geht zu End'; eh' noch die Sonne sinkt, sind wir am Land. Was meine Frau mir befehle, treulich sei's erfüllt. BRANGÄNE So mög Herr Tristan zu ihr gehn: das ist der Herrin Will'. TRISTAN Wo dort die grünen Fluren dem Blick noch blau sich färben, harrt mein König meiner Frau: zu ihm sie zu geleiten, bald nah ich mich der Lichten: keinem gönnt' ich diese Gunst. BRANGÄNE Mein Herre Tristan, höre wohl: deine Dienste will die Frau, dass du zur Stell ihr nahtest dort, wo sie deiner harrt. TRISTAN Auf jeder Stelle, wo ich steh,
служу я верно ей, прекрасной госпоже... Если же руль мой брошу я, – могу ль направить корабль к желанным берегам. БРАНГЕНА Рыцарь, напрасно глумитесь вы! Иль неясны мои слова? Но мне был дан приказ, так надо мне сказать вам: “Пусть страх внушит моё веленье. Жду вассала я, Изольда!” КУРВЕНАЛ (к Тристану) Позвольте мне ей ответить. ТРИСТАН (спокойно) Но что сказать можешь ты? КУРВЕНАЛ Пусть передаёт Изольде: “Кто блеск венца, Корнуолла трон, ирландке в дар поднёс, кто сам теперь её дарит, тот ей уже не слуга. Властитель он, храбрый Тристан!” Вот мой ответ! Пусть злятся хоть все Изольды мира. (Тристан жестами старается унять его; Брангена в негодовании отворачивается и нерешительно идёт назад, а Курвенал очень громко поёт ей вслед.) “Как плыл Морольд по морю к нам, хотел с Корнуолла дани; но остров есть	getreulich dien ich ihr, der Frauen höchster Ehr'; liess ich das Steuer jetzt zur Stund', wie lenkt' ich sicher den Kiel zu König Markes Land? BRANGÄNE Tristan, mein Herre! Was höhnst du mich? Dünkt dich nicht deutlich die tör'ge Magd, hör meiner Herrin Wort! So, hiess sie, sollt ich sagen: Befehlen liess dem Eigenholde Furcht der Herrin sie, Isolde. KURWENAL (aufspringend) Darf ich die Antwort sagen? TRISTAN (ruhig) Was wohl erwidertest du? KURWENAL Das sage sie der Frau Isold'! Wer Kornwalls Kron' und Englands Erb' an Irlands Maid vermacht, der kann der Magd nicht eigen sein, die selbst dem Ohm er schenkt. Ein Herr der Welt Tristan der Held! Ich ruf's: du sag's, und grollten mir tausend Frau Isolden! (Da Tristan durch Gebärden ihm zu wehren sucht und Brangäne entrüstet sich zum Weggehen wendet, singt Kurwenal der zögernd sich Entfernenden mit höchster Stärke nach:) "Herr Morold zog zu Meere her, in Kornwall Zins zu haben; ein Eiland schwimmt
в пустыне вод, и там теперь зарыт он! Домой пошла лишь голова, как дань врагу от Англии! Эх! Молодец Тристан! Дань умеет платить!” (Курвенал, которого Тристан разбранил и прогнал, спускается в трюм. Ошеломлённая Брангена возвращается к Изольде и задвигает занавеси. Снаружи слышны голоса всего экипажа, который подхватил конец песни.) МУЖЧИНЫ Домой пошла лишь голова, как дань врагу от Англии! Эх, молодец Тристан! Дань умеет платить!	auf ödem Meer, da liegt er nun begraben! Sein Haupt doch hängt im Irenland, als Zins gezahlt von Engeland: hei! unser Held Tristan, wie der Zins zahlen kann!" (Kurwenal, von Tristan fortgescholten, ist in den Schiffsraum hinabgestiegen; Brangäne in Bestürzung zu Isolde zurückgekehrt, schliesst hinter sich die Vorhänge, während die ganze Mannschaft aussen sich hören lässt) ALLE MÄNNER "Sein Haupt doch hängt im Irenland, als Zins gezahlt von Engeland: hei! unser Held Tristan, wie der Zins zahlen kann!"
СЦЕНА ТРЕТЬЯ (Изольда и Брангена одни. Все занавеси снова спущены. Изольда встаёт с выражением отчаяния и бешенства на лице. Брангена бросается к её ногам.) БРАНГЕНА Ах, как тяжко! Как обидно! ИЗОЛЬДА (готовая вспыхнуть страшным гневом, быстро овладевает собой.) Но что сказал он? Всё точно знать хочу. БРАНГЕНА Не спрашивай! ИЗОЛЬДА Смело всё скажи! БРАНГЕНА В словах учтивых был отказ. ИЗОЛЬДА Но слышал он приказ мой? БРАНГЕНА К тебе сюда его звала; “Везде, везде, – ответил он, – служу я верно ей, прекрасной госпоже, если же руль мой брошу я, могу ль направить корабль к желанным берегам”. ИЗОЛЬДА Могу ль направить корабль к желанным берегам. Чтоб тотчас сюзерену ирландский приз отдать!	DRITTE SZENE (Isolde und Brangäne allein, bei vollkommen wieder geschlossenen Vorhängen. Isolde erhebt sich mit verzweiflungsvoller Wutgebärde. Brangäne stürzt ihr zu Füssen) BRANGÄNE Weh, ach wehe! Dies zu dulden! ISOLDE (dem furchtbarsten Ausbruche nahe, schnell sich zusammenraffend) Doch nun von Tristan! Genau will ich's vernehmen. BRANGÄNE Ach, frage nicht! ISOLDE Frei sag's ohne Furcht! BRANGÄNE Mit höf'schen Worten wich er aus. ISOLDE Doch als du deutlich mahntest? BRANGÄNE Da ich zur Stell ihn zu dir rief: wo er auch steh', so sagte er, getreulich dien er ihr, der Frauen höchster Ehr'; liess' er das Steuer jetzt zur Stund', wie lenkt' er sicher den Kiel zu König Markes Land? ISOLDE (schmerzlich bitter) "Wie lenkt' er sicher den Kiel zu König Markes Land?" (grell und heftig) Den Zins ihm auszuzahlen, den er aus Irland zog!
БРАНГЕНА Передала я точно ему твои слова, но Курвенал, слуга его... ИЗОЛЬДА Ах, песнь его слыхала я слишком хорошо. Узнала ты мой позор, узнай же, кто был виной! Смеясь, они поют мне песни; я им могу ответить! Однажды плыл убогий чёлн к ирландским берегам, а в нём лежал больной герой, насмерть он ранен был. Моих лекарств он силу знал; живой мазью и соком трав Изольда стала рану, как верный друг, лечить. “Тантрисом” лукаво себя он назвал, Тристана я в нём узнала вскоре. В мече больного гостя раз зазубрину нашла я: к ней подошёл осколок стали, что в той посылке злой постыдной, – в Морольда голове – мной прежде найден был! Могла ль сдержать я сердца крик?.. Я с мечом в руке стою пред ним, хочу ему, убийце, отмстить за смерть Морольда! Страдалец с ложа вдруг взглянул, но не на меч он кинул взор. Взглянул мне прямо в очи, сжал мне сердце тот взгляд, полный мук... И меч я уронила!	BRANGÄNE Auf deine eignen Worte, als ich ihm die entbot, liess seinen Treuen Kurwenal! - ISOLDE Den hab ich wohl vernommen, kein Wort, das mir entging. Erfuhrest du meine Schmach, nun höre, was sie mir schuf. Wie lachend sie mir Lieder singen, wohl könnt auch ich erwidern! Von einem Kahn, der klein und arm an Irlands Küste schwamm, darinnen krank ein siecher Mann elend im Sterben lag. Isoldes Kunst ward ihm bekannt; mit Heilsalben und Balsamsaft der Wunde, die ihn plagte, getreulich pflag sie da. Der "Tantris" mit sorgender List sich nannte, als Tristan Isold' ihn bald erkannte, da in des Müss'gen Schwerte eine Scharte sie gewahrte, darin genau sich fügt' ein Splitter, den einst im Haupt des Iren-Ritter, zum Hohn ihr heimgesandt, mit kund'ger Hand sie fand. Da schrie's mir auf aus tiefstem Grund! Mit dem hellen Schwert ich vor ihm stund, an ihm, dem Überfrechen, Herrn Morolds Tod zu rächen. Von seinem Lager blickt' er her, - nicht auf das Schwert, nicht auf die Hand, - er sah mir in die Augen. Seines Elendes
И вновь врага усердно лечила, чтоб, исцелённый, он мог домой вернуться, – чтобы взором взор не смущал мой. БРАНГЕНА О чудо! Что ж я-то смотрела! Больной, кого лечили мы?.. ИЗОЛЬДА Ему только что пели: “Эх, молодец Тристан!” Вот он наш печальный Гость! Давал он с жаром клятвы, что будет век мне предан! Так знай, как герой может лгать! Кто Тантрисом жалким был мной отпущен, Тристаном смело вновь пришёл; большой корабль привёз его. С жаром гордым, представ предо мной, руки моей просил он для дяди короля! Будь жив Морольд мой, – кто смел бы тогда такой предложить позор нам? Князь вассальный, – и вдруг к короне ирландской руку простёр он! Ах, горе мне! Мой позор был тайно создан мной самой! Больному отмстить я не решилась; вздрогнув, меч упал мой, и пленник мной владеет! БРАНГЕНА Клялись всё: дружбу, верность и мир хранить навеки. Был праздник в тот день у нас! Могла ли я знать, что ты в такой беде?	jammerte mich; - das Schwert - ich liess es fallen! Die Morold schlug, die Wunde, sie heilt' ich, dass er gesunde, und heim nach Hause kehre, - mit dem Blick mich nicht mehr beschwere! BRANGÄNE O Wunder! Wo hatt' ich die Augen? Der Gast, den einst ich pflegen half? ISOLDE Sein Lob hörtest du eben: "Hei! unser Held Tristan" - der war jener traur'ge Mann. Er schwur mit tausend Eiden mir ew'gen Dank und Treue! Nun hör, wie ein Held Eide hält! Den als Tantris unerkannt ich entlassen, als Tristan kehrt' er kühn zurück; auf stolzem Schiff, von hohem Bord, Irlands Erbin begehrt er zur Eh' für Kornwalls müden König, für Marke, seinen Ohm. Da Morold lebte, wer hätt' es gewagt uns je solche Schmach zu bieten? Für der zinspflicht'gen Kornen Fürsten um Irlands Krone zu werben! Ach, wehe mir! Ich ja war's, die heimlich selbst die Schmach sich schuf. Das rächende Schwert, statt es zu schwingen, machtlos liess ich's fallen! Nun dien ich dem Vasallen! BRANGÄNE Da Friede, Sühn' und Freundschaft von allen ward beschworen, wir freuten uns all' des Tags; wie ahnte mir da, dass dir es Kummer schüf'?
ИЗОЛЬДА Ах, все ослепли! Все робели! Как рабы, дрожали молча! Тристан открыл хвастливо всё, что так скрывала я! Моим молчанием он спасён, от мести я стерегла его, в тиши вернула жизнь ему, – платит мной он за всё! Победой гордясь своей, стал меня громко хвалить: “О, мой король! Ведь это клад, – годится в жёны вам! Ирландку привезу сюда: как мне не знать дороги к ней? Могу слетать я в миг один, Изольда будет вашей! Люблю я приключенья!” Будь же ты проклят! Проклят будь, злодей! Мщенье! Смерть! Смерть нам обоим! БРАНГЕНА (С бурной нежностью бросается к Изольде.) Бедняжка! Что ты! Свет мой! Радость! Ах, Изольда! Милый друг мой! (Постепенно увлекает Изольду на ложе.) Слушай! Верь мне! Сядь сюда! Это бред! Твой гнев напрасен! В ужасном заблуждении всё видишь ты превратно!	ISOLDE O blinde Augen! Blöde Herzen! Zahmer Mut, verzagtes Schweigen! Wie anders prahlte Tristan aus, was ich verschlossen hielt! Die schweigend ihm das Leben gab, vor Feindes Rache ihn schweigend barg; was stumm ihr Schutz zum Heil ihm schuf, - mit ihr gab er es preis! Wie siegprangend heil und hehr, laut und hell wies er auf mich: "Das wär ein Schatz, mein Herr und Ohm; wie dünkt euch die zur Eh'? Die schmucke Irin hol ich her; mit Steg und Wegen wohlbekannt, ein Wink, ich flieg nach Irenland: Isolde, die ist euer! - mir lacht das Abenteuer!" Fluch dir, Verruchter! Fluch deinem Haupt! Rache! Tod! Tod uns beiden! BRANGÄNE (mit ungestümer Zärtlichkeit auf Isolde stürzend) O Süsse! Traute! Teure! Holde! Goldne Herrin! Lieb' Isolde! (Sie zieht Isolde allmählich nach dem Ruhebett) Hör mich! Komme! Setz dich her! Welcher Wahn! Welch eitles Zürnen! wie magst du dich betören,
Тебе за все твои заботы чем высшим мог воздать он, как не короной драгоценной! Он служит верно королю, но дар оцени благородный его: своё наследье, не колеблясь, сложил он у ног Изольды, своей госпожи прекрасной! (Изольда отворачивается.) Сосватав Марка тебе в мужья, ужели он тебя унизил? Ведь Марк – супруг достойный. Он знатен, добр и чист душой. Кто может сравниться властью с ним? Если сам Тристан ему так предан, кто Марку не рад быть другом? Супруге даст он счастье! ИЗОЛЬДА (неподвижно глядя перед собой) Без любви героя образ всегда так близко видеть... Лишь муки сулит мне это! БРАНГЕНА Зачем лукавишь? Без любви? (С льстивыми ласками приближается к Изольде.) Ах, кто может чар твоих избегнуть? Кто Изольду видел и Изольдой не был совсем пленён? Но если избранник холоден был, если б чуждался он тебя,	nicht hell zu sehn noch hören? Was je Herr Tristan dir verdankte, sag, konnt' er's höher lohnen, als mit der herrlichsten der Kronen? So dient' er treu dem edlen Ohm; dir gab er der Welt begehrlichsten Lohn: dem eignen Erbe, echt und edel, entsagt er zu deinen Füssen, als Königin dich zu grüssen! (Isolde wendet sich ab) Und warb er Marke dir zum Gemahl, wie wolltest du die Wahl doch schelten, muss er nicht wert dir gelten? Von edler Art und mildem Mut, wer gliche dem Mann an Macht und Glanz? Dem ein hehrster Held so treulich dient, wer möchte sein Glück nicht teilen, als Gattin bei ihm weilen? ISOLDE (starr vor sich hinblickend) Ungeminnt den hehrsten Mann stets mir nah zu sehen, wie könnt ich die Qual bestehen? BRANGÄNE Was wähnst du Arge? Ungeminnt? - (Sie nähert sich schmeichelnd und kosend Isolde) Wo lebte der Mann, der dich nicht liebte? der Isolde säh, und in Isolden selig nicht ganz verging? Doch, der dir erkoren, wär' er so kalt, zög ihn von dir ein Zauber ab:
могла б легко я искру зажечь в нём, и свяжет любовь его!.. (таинственно и доверительно) Мудрость родимой знаешь ты? Всё ведь предвидит мать твоя: без подруги в край чужой не отпустила тебя... ИЗОЛЬДА (мрачно) Она мудра... Я помню всё... Привет мой вам, дары её: мщенье злому врагу, сердцу покой в страданье! Тот ларчик дай сюда! БРАНГЕНА Хранит надежду он... (Приносит маленький золотой ларец, открывает его и показывает содержимое.) Здесь мама сама сложила флаконы чудных зелий: для ран и болей вот бальзам, вот против ядов злых питьё... (Вынимает один флакон.) Но лучший сок, смотри, вот он.	den bösen wüsst ich bald zu binden; ihn bannte der Minne Macht. (mit geheimnisvoller Zutraulichkeit ganz zu Isolde) Kennst du der Mutter Künste nicht? Wähnst du, die alles klug erwägt, ohne Rat in fremdes Land hätt' sie mit dir mich entsandt? ISOLDE (düster) Der Mutter Rat gemahnt mich recht; willkommen preis ich ihre Kunst: - Rache für den Verrat, - Ruh in der Not dem Herzen! - Den Schrein dort bring mir her! BRANGÄNE Er birgt, was heil dir frommt. (Sie holt eine kleine goldne Truhe herbei,öffnet sie und deutet auf ihren Inhalt) So reihte sie die Mutter, die mächt'gen Zaubertränke. Für Weh und Wunden Balsam hier; für böse Gifte Gegengift. (Sie zieht ein Fläschen hervor) Den hehrsten Trank, ich halt' ihn hier.
ИЗОЛЬДА Нет, нет! Я знаю лучшее, себе флакон отметила я. (Схватывает другой флакон и показывает его.) Вот то, что надо мне! (Встаёт с ложа и с возрастающим ужасом внимает крикам матросов.) БРАНГЕНА Смертельный яд! (Отступает в испуге.) МАТРОСЫ (снаружи) Ге! Ге! Ге! На мачту флаг и парус ставь! ИЗОЛЬДА Как быстро мы плывём. Горе! Близко земля!	ISOLDE Du irrst, ich kenn ihn besser; ein starkes Zeichen schnitt ich ihm ein. (Sie ergreift ein Fläschen und zeigt es) Der Trank ist's, der mir taugt! BRANGÄNE (weicht entsetzt zurück) Der Todestrank! (Isolde hat sich vom Ruhebett erhoben und vernimmt mit wachsendem Schrecken den Ruf des Schiffvolks) SCHIFFSVOLK (von aussen) Ho! he! ha! he! Am Untermast die Segel ein! Ho! he! ha! he! ISOLDE Das deutet schnelle Fahrt. Weh mir! Nahe das Land!
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ (Курвенал, распахнув занавес, врывается.) КУРВЕНАЛ Пора! Проворней! Просим вас! Бодро, живо сборы кончайте свои. А вам, Изольда, славный рыцарь Тристан так сказать велел: “Сигнал на мачте поднят, высоко реет наш флаг! И в замке королевском все видят наш корабль!” Вот он и просит вас не мешкать, к прибытью приготовьтесь, чтоб мог он вас представить! ИЗОЛЬДА (Выслушав это известие с содроганием, говорит с достоинством.) Тристану мой поклон снеси, но вот что я отвечу: я не пойду с ним рядом навстречу славному Марку; руки не могу Тристану дать, пока он свой тяжёлый грех не смоет предо мной. Пусть ищет мира он! (Курвенал делает вызывающий жест.) Запомни всё и точен будь; нет, я не приготовлю одежды королевской. (успокаиваясь)	VIERTE SZENE Die Vorigen und Kurwenal (Durch die Vorhänge tritt mit Ungestüm Kurwenal herein) KURWENAL Auf! Auf! Ihr Frauen! Frisch und froh! Rasch gerüstet! Fertig nun, hurtig und flink! (gemessener) Und Frau Isolden sollt ich sagen von Held Tristan, meinem Herrn: Vom Mast der Freude Flagge, sie wehe lustig ins Land; in Markes Königsschlosse mach sie ihr Nah'n bekannt. Drum Frau Isolde bät er eilen, fürs Land sich zu bereiten, dass er sie könnt geleiten. ISOLDE (nachdem sie zuerst bei der Meldung in Schauer zusammengefahren, gefasst und mit Würde) Herrn Tristan bringe meinen Gruss, und meld ihm, was ich sage. Sollt ich zur Seit' ihm gehen, vor König Marke zu stehen, nicht möcht es nach Zucht und Fug geschehn, empfing ich Sühne nicht zuvor für ungesühnte Schuld: - drum such er meine Huld. (Kurwenal macht eine trotzige Gebärde. Isolde fährt mit Steigerung fort) Du merke wohl, und meld es gut! Nicht woll ich mich bereiten, ans Land ihn zu begleiten;
О, нет, не пойду с ним рядом навстречу славному Марку, пока он прощенья не попросит, как долг и честь ему велят, пока тяжёлый грех не будет мной прощён. КУРВЕНАЛ Точно всё скажу ему! Он сам даст вам ответ. (Быстро уходит. Изольда бросается к Брангене и горячо её обнимает.) ИЗОЛЬДА Ну, прощай, Брангена! Мир весь, прощай. Дому родному поклон мой! БРАНГЕНА Зачем прощанье? Хочешь бежать? Куда скроюсь с тобою? ИЗОЛЬДА (быстро овладевает собой.) Ах, никуда. Здесь, здесь вот ждать я буду Тристана! А ты исполни мой приказ: готовь скорей мне питьё! Флакон знаешь ты мой. (вынимая из ларчика флакон) БРАНГЕНА Напиток твой? ИЗОЛЬДА Да, вот он! Им наполни кубок золотой... Налей всё до краёв! БРАНГЕНА (С ужасом вынимает из её рук флакон.) Может ли быть?	nicht werd ich zur Seit' ihm gehen, vor König Marke zu stehen; begehrte Vergessen und Vegeben nach Zucht und Fug er nicht zuvor für ungebüsste Schuld: - die böt' ihm meine Huld. KURWENAL Sicher wisst, das sag' ich ihm; nun harrt, wie er mich hört! (Er geht schnell zurück. Isolde eilt auf Brangäne zu und umarmt sie heftig) ISOLDE Nun leb wohl, Brangäne! Grüss mir die Welt, grüsse mir Vater und Mutter! BRANGÄNE Was ist? Was sinnst du? Wolltest du fliehn? Wohin soll ich dir folgen? ISOLDE (fasst sich schnell) Hörtest du nicht? Hier bleib ich, Tristan will ich erwarten. Getreu befolg was ich befehl, den Sühnetrank rüste schnell; du weisst, den ich dir wies. (Sie entnimmt dem Schrein das Fläschen) BRANGÄNE Und welchen Trank? ISOLDE Diesen Trank! In die goldne Schale giess ihn aus; gefüllt fasst sie ihn ganz. BRANGÄNE (voll Grausen das Fläschen empfangend) Trau ich dem Sinn?
ИЗОЛЬДА Будь мне верна! БРАНГЕНА Кто будет пить? ИЗОЛЬДА Кто обманул! БРАНГЕНА Тристан? ИЗОЛЬДА Оба мы выпьем! БРАНГЕНА (бросаясь к ногам Изольды) О ужас! Сжалься над бедной! ИЗОЛЬДА (очень горячо) Сжалься и ты! Другом мне будь! Мудрость родимой знаешь ты? Всё ведь предвидит мать моя! Без подруги в край чужой не отпустила меня! Для ран она дала бальзамы, и против ядов злых питьё... Для бездны мук, для моря слёз. Смерть нам дала она! И смерть шлет её привет. БРАНГЕНА (обессилев) О скорбь и страх! ИЗОЛЬДА Исполнишь приказ? БРАНГЕНА О море слёз! ИЗОЛЬДА Друг ли ты мне?	ISOLDE Sei du mir treu! BRANGÄNE Den Trank - für wen? ISOLDE Wer mich betrog. BRANGÄNE Tristan? ISOLDE Trinke mir Sühne! BRANGÄNE (zu Isoldes Füssen stürzend) Entsetzen! Schone mich Arme! ISOLDE (sehr heftig) Schone du mich, untreue Magd! Kennst du der Mutter Künste nicht? Wähnst du, die alles klug erwägt, ohne Rat in fremdes Land hätt' sie mit dir mich entsandt? Für Weh und Wunden gab sie Balsam, für böse Gifte Gegengift: für tiefstes Weh, für höchstes Leid - gab sie den Todestrank. Der Tod nun sag ihr Dank! BRANGÄNE (kaum ihrer mächtig) O tiefstes Weh! ISOLDE Gehorchst du mir nun? BRANGÄNE O höchstes Leid! ISOLDE Bist du mir treu?
БРАНГЕНА Питьё? КУРВЕНАЛ (входя) Тристан здесь. (Брангена встаёт в страхе и смущении. Изольда делает невероятные усилия, чтоб овладеть собой.) ИЗОЛЬДА Проси же. Пусть Тристан войдет.	BRANGÄNE Der Trank? KURWENAL (eintretend) Herr Tristan! (Brangäne erhebt sich erschrocken und verwirrt. Isolde sucht mit furchtbarer Anstrengung sich zu fassen) ISOLDE (zu Kurwenal) Herr Tristan trete nah!
СЦЕНА ПЯТАЯ (Курвенал снова уходит. Брангена в полном изнеможении удаляется в глубину сцены. Изольда, овладев собой, медленно и величественно направляется к ложу: она опирается на его изголовье и смотрит в сторону входа. Тристан входит и почтительно останавливается у порога. Изольда, сильно волнуясь, вглядывается в него.)	FÜNFTE SZENE Tristan. Isolde. Brangäne. Später Kurwenal, Schiffsvolk, Ritter und Knappen (Kurwenal geht wieder zurück. Brangäne, kaum ihrer mächtig, wendet sich in den Hintergrund, Isolde, ihr ganzes Gefühl zur Entscheidung zusammenfassend, schreitet langsam mit grosser Haltung dem Ruhebett zu, auf dessen Kopfende sich stützend sie den Blick fest dem Eingange zuwendet. - Tristan tritt ein und bleibt ehrerbietig am Eingange stehen. - Isolde ist mit furchtbarer Aufregung in seinen Anblick versunken. - Langes Schweigen)
ТРИСТАН Зачем звали вы меня? ИЗОЛЬДА Разве не знал ты, что мне надо? Ведь только страх твой услужить мне держит тебя вдали? ТРИСТАН Чтить вас должен был я. ИЗОЛЬДА Ты мало чести мне оказал: свой долг забыв, с презреньем ты отверг веленье моё! ТРИСТАН Лишь долг держал меня в стороне. ИЗОЛЬДА Так я удивляюсь королю, если твой долг дерзко не слушать супруги его. ТРИСТАН Нет, у нас принято так: кто мужу в дом везёт невесту, тот держись вдали. ИЗОЛЬДА Кто так велит? ТРИСТАН Наши нравы! ИЗОЛЬДА Тристан мой очень благонравен... Но пусть завет он вспомнит другой:	TRISTAN Begehrt, Herrin, was Ihr wünscht. ISOLDE Wüsstest du nicht, was ich begehre, da doch die Furcht, mir's zu erfüllen, fern meinem Blick dich hielt? TRISTAN Ehrfurcht hielt mich in Acht. ISOLDE Der Ehre wenig botest du mir; mit off'nem Hohn verwehrtest du Gehorsam meinem Gebot. TRISTAN Gehorsam einzig hielt mich in Bann. ISOLDE So dankt' ich Geringes deinem Herrn, riet dir sein Dienst Unsitte gegen sein eigen Gemahl? TRISTAN Sitte lehrt, wo ich gelebt: zur Brautfahrt der Brautwerber meide fern die Braut. ISOLDE Aus welcher Sorg'? TRISTAN Fragt die Sitte! ISOLDE Da du so sittsam, mein Herr Tristan, auch einer Sitte sei nun gemahnt:
с врагом примирившись – друга себе получишь. ТРИСТАН А кто мне враг? ИЗОЛЬДА Страх свой спроси! Смерть меж нами легла... ТРИСТАН Забыто всё. ИЗОЛЬДА Только не мной! ТРИСТАН При свете дня пред войском всем клялись мы в мире вечном. ИЗОЛЬДА Не там, где был скрыт мой Тантрис, где болен был Тристан. Здесь он стоял, прекрасен, горд... Но клятвой с ним я не клялась: молчать умею давно. Пред больным в глубокой тишине, меч держа, стояла молча я, нем был язык, дрогнула рука, но в чём я однажды клятву дала, то в тайне тут повторила, и клятву свою сдержу я! ТРИСТАН Клялись вы в чём? ИЗОЛЬДА Мстить за Морольда! ТРИСТАН Что он вам?	den Feind dir zu sühnen, soll er als Freund dich rühmen. TRISTAN Und welchen Feind? ISOLDE Frag deine Furcht! Blutschuld schwebt zwischen uns. TRISTAN Die ward gesühnt. ISOLDE Nicht zwischen uns! TRISTAN Im offnen Feld vor allem Volk ward Urfehde geschworen. ISOLDE Nicht da war's, wo ich Tantris barg, wo Tristan mir verfiel. Da stand er herrlich, hehr und heil; doch was er schwur, das schwurt ich nicht: zu schweigen hatt' ich gelernt. Da in stiller Kammer krank er lag, mit dem Schwerte stumm ich vor ihm stund: schwieg da mein Mund, bannt' ich meine Hand, - doch was einst mit Hand und Mund ich gelobt, das schwur ich schweigend zu halten. Nun will ich des Eides walten. TRISTAN Was schwurt ihr, Frau? ISOLDE Rache für Morold! TRISTAN Müht euch die?
ИЗОЛЬДА Смеешь глумиться? Был со мной обручён ирландский славный герой; я оружие святила ему, он в бой шёл за меня! Пал мой защитник, сгибла и честь. Я в тоске смертельной клятву дала, если мстить никто не будет, я сама на месть отважусь! Ты был весь в моих руках, но жизнь тебе я спасла. Так знай, чего хотела я: лечила рану, чтобы ты, здоровый, был сражён снова тем, кто тебя не уступит мне. Теперь свой жребий сам видеть можешь: если все клялись в дружбе Тристану, кто же Морольда вспомнит?.. ТРИСТАН (мрачно) Тобой он не забыт... Так снова меч возьми, – и пусть не дрогнет рука, не уронит опять меча! ИЗОЛЬДА Король твой был бы мной обижен; как стал бы старый Марк сердится, узнав, что мной убит Тристан, добывший землю и трон, вернейший друг его! Разве плоха услуга твоя? Разве так мало стою я, что Марк бранить не будет убийцу, хотя вечный мир со мной вручил ему сват?	ISOLDE Wagst du zu höhnen? Angelobt war er mir, der hehre Irenheld; seine Waffen hatt' ich geweiht; für mich zog er zum Streit. Da er gefallen, fiel meine Ehr': in des Herzens Schwere schwur ich den Eid, würd' ein Mann den Mord nicht sühnen, wollt' ich Magd mich des erkühnen. Siech und matt in meiner Macht, warum ich dich da nicht schlug? Das sag dir selbst mit leichtem Fug. Ich pflag des Wunden, dass den Heilgesunden rächend schlüge der Mann, der Isolde ihm abgewann. Dein Los nun selber magst du dir sagen! Da die Männer sich all ihm vertragen, wer muss nun Tristan schlagen? TRISTAN (bleich und düster) War Morold dir so wert, nun wieder nimm das Schwert und führ es sicher und fest, dass du nicht dir's entfallen lässt! (Er reicht ihr sein Schwert dar) ISOLDE Wie sorgt' ich schlecht um deinen Herren; was würde König Marke sagen, erschlüg' ich ihm den besten Knecht, der Kron und Land ihm gewann, den allertreusten Mann? Dünkt dich so wenig, was er dir dankt, bringst du die Irin ihm als Braut, dass er nicht schölte, schlüg' ich den Werber, der Urfehde-Pfand
Меч убери! Он взят был мной, когда мне грудь пламя мщенья жгло, а твой огненный взор меня пытал: буду ль я Марку в жёны годна? И меч тогда упал твой... Нет, – кубок мира выпьем! (Даёт знак Брангене. Та содрогается, колеблется и медлит. Изольда торопит её жестами. Брангена принимается за приготовление питья.) МАТРОСЫ (снаружи) На марсе всё убрать скорей. ТРИСТАН (очнувшись от угрюмой задумчивости) Ах, где мы? ИЗОЛЬДА Близ конца! Рыцарь, я жду ответа; что можешь ты сказать мне? ТРИСТАН (мрачно) В молчанье мой ответ молчанью: знаю тайну твою, мою же ты не поймёшь! ИЗОЛЬДА В твоём молчанье хитрость ясна. Хочешь мира или нет? МАТРОСЫ (снаружи) Ге! Ге! (Брангена, подгоняемая нетерпеливыми жестами Изольды, подаёт ей наполненный кубок.) ИЗОЛЬДА (Подходит с кубком к Тристану, пристально смотрящему ей в глаза.) Ты слышишь крик?	so treu ihm liefert zur Hand? Wahre dein Schwert! Da einst ich's schwang, als mir die Rache im Busen rang: - als dein messender Blick mein Bild sich stahl, ob ich Herrn Marke taug als Gemahl: - das Schwert - da liess ich's sinken. Nun lass uns Sühne trinken! (Sie winkt Brangäne. Diese schaudert zusammen, schwankt und zögert in ihrer Bewegung. Isolde treibt sie mit gesteigerter Gebärde an. Brangäne lässt sich zur Bereitung des Trankes an) SCHIFFSVOLK (von aussen) Ho! he! ha! he! Am Obermast die Segel ein! Ho! he! ha! he! TRISTAN (aus düsterem Brüten auffahrend) Wo sind wir? ISOLDE Hart am Ziel! Tristan, gewinn ich die Sühne? Was hast du mir zu sagen? TRISTAN (finster) Des Schweigens Herrin heisst mich schweigen: - fass' ich, was sie verschwieg, verschweig ich, was sie nicht fasst. ISOLDE Dein Schweigen fass' ich, weichst du mir aus. Weigerst du die Sühne mir? (Neue Schiffsrufe) (Auf Isoldes ungeduldigen Wink reicht Brangäne ihr die gefüllte Trinkschale) ISOLDE (mit dem Becher zu Tristan tretend, der ihr starr in die Augen blickt) Du hörst den Ruf?
Настал конец! И будем мы скоро... у Марка в доме. Представив меня, рад будешь ты речь держать такую: “О, мой король! Видишь её? Жены нежнее не найдёшь! Я убил её жениха и послал его голову ей. Она же лечила рану мне, меча Морольда след. Больной, я был в её руках, – но жизнью я обязан ей! Своей страны позор и стыд она взяла с собой, чтоб быть женой твоей! И вот, в награду за добро, сладкий напиток выпил я; вручённый ею, он смывает всякий грех! МАТРОСЫ (снаружи) Брось канат. Якорь сдай! ТРИСТАН (в диком порыве) Якорь в воду! В пучину и руль! Пусть ветер рвёт паруса! (Вырывает кубок из рук Изольды.) Знаю Изольды тайный дар и помню мощь волшебных трав! Вернул мне жизнь	Wir sind am Ziel: - In kurzer Frist stehn wir - (mit leisem Hohne) vor König Marke. Geleitest du mich, dünkt dich's nicht lieb, darfst du so ihm sagen? "Mein Herr und Ohm, sieh die dir an: ein sanftres Weib gewännst du nie. Ihren Angelobten erschlug ich ihr einst, sein Haupt sandt' ich ihr heim; die Wunde, die seine Wehr mir schuf, die hat sie hold geheilt; mein Leben lag in ihrer Macht: - das schenkte mir die holde Magd und ihres Landes Schand und Schmach, die gab sie mit darein, dein Ehgemahl zu sein. So guter Gaben holden Dank schuf mir ein süsser Sühnetrank; den bot mir ihre Huld, zu sühnen alle Schuld." SCHIFFSVOLK (aussen) Auf das Tau! Anker ab! TRISTAN (wild auffahrend) Los den Anker! Das Steuer dem Strom! Den Winden Segel und Mast! - (Er entreisst ihr die Trinkschale) Wohl kenn ich Irlands Königin und ihrer Künste Wunderkraft. Den Balsam nützt' ich,
её бальзам, – и чашу я возьму, чтоб быть совсем здоровым! В ответ теперь скажу тебе я клятву искупленья: честь Тристана – верность, долг! Враг Тристана – смелый дух! Грёзы сердца! Сон предчувствий! Вечной скорби здесь конец. Забвенья дивный сок, без страха пью тебя. (Подносит кубок к губам и пьёт.) ИЗОЛЬДА Обман и тут? Мне оставь же. (Отнимает у него кубок.) Предатель! Я пью с тобой! (Пьёт, затем она отбрасывает чашу. Оба в сильном возбуждении твёрдо и непоколебимо смотрят друг другу в глаза, в которых гордое презренье к смерти вскоре сменяется огнём любви. Они содрогаются и судорожно хватаются за сердце, потом проводят рукой по голове. Вслед за тем они снова ищут друг друга глазами, смущённо опускают их и опять с возрастающим томлением встречаются взорами.) ИЗОЛЬДА (с дрожью в голосе) Тристан! ТРИСТАН (переполненный) Изольда! ИЗОЛЬДА (припадая к его груди) Друг вероломный! ТРИСТАН Счастье моё! (Они пребывают в немом объятии.)	den sie bot: den Becher nehm ich nun, dass ganz ich heut genese. Und achte auch des Sühne-Eids, den ich zum Dank dir sage! Tristans Ehre - höchste Treu'! Tristans Elend - kühnster Trotz! Trug des Herzens! Traum der Ahnung! Ew'ger Trauer einz'ger Trost: Vergessens güt'ger Trank, - dich trink ich sonder Wank! (Er setzt an und trinkt) ISOLDE Betrug auch hier? Mein die Hälfte! (Sie entwindet ihm den Becher) Verräter! Ich trink sie dir! (Sie trinkt. Dann wirft sie die Schale fort. - Beide, von Schauder erfasst, blicken sich mit höchster Aufregung, doch mit starrer Haltung, unverwandt in die Augen, in deren Ausdruck der Todestrotz bald der Liebesglut weicht. - Zittern ergreift sie. Sie fassen sich krampfhaft an das Herz - und führen die Hand wieder an die Stirn. - Dann suchen sie sich wieder mit dem Blick, senken ihn verwirrt und heften ihn wieder mit steigender Sehnsucht aufeinander) ISOLDE (mit bebender Stimme) Tristan! TRISTAN (überströmend) Isolde! ISOLDE (an seine Brust sinkend) Treuloser Holder! TRISTAN (mit Glut sie umfassend) Seligste Frau! (Sie verbleiben in stummer Umarmung) (Aus der Ferne vernimmt man Trompeten, von aussen auf dem Schiffe den Ruf der)
МУЖЧИНЫ (снаружи) Славен король наш Марк! БРАНГЕНА (стоит, смущённо отвернувшись, прижимаясь к борту корабля; потом оглядывается, видит обнявшуюся чету и, ломая в отчаянии руки, бросается на авансцену.) Горе! Горе им! Тьма грядущих вечных мук за смерти миг! Ах, безумной дружбы обман цвет ужасный даёт! (Тристан и Изольда перестают обнимать друг друга.) ТРИСТАН (в замешательстве) Что снилось мне о чести Тристана? ИЗОЛЬДА Что снилось мне о стыде Изольды? ТРИСТАН Я ли утратил? ИЗОЛЬДА Ты ли отвергнул? ТРИСТАН Чар непонятных хитрый обман. ИЗОЛЬДА Гнева слепого бред пустой! ТРИСТАН Изольда! ИЗОЛЬДА Тристан!	MÄNNER Heil! König Marke Heil! BRANGÄNE (die, mit abgewandtem Gesicht, voll Verwirrung und Schauder sich über den Bord gelehnt hatte, wendet sich jetzt dem Anblick des in Liebesumarmung versunkenen Paares zu und stürzt händeringend voll Verzweiflung in den Vordergrund) Wehe! Weh! Unabwendbar ew'ge Not für kurzen Tod! Tör'ger Treue trugvolles Werk blüht nun jammernd empor! (Tristan und Isolde fahren aus der Umarmung auf) TRISTAN (verwirrt) Was träumte mir von Tristans Ehre? ISOLDE Was träumte mir von Isoldes Schmach? TRISTAN Du mir verloren? ISOLDE Du mich verstossen? TRISTAN Trügenden Zaubers tückische List! ISOLDE Törigen Zürnens eitles Dräu'n! TRISTAN Isolde! ISOLDE Tristan!
ТРИСТАН Радость моя! ИЗОЛЬДА Милый ты мой! ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА Как волны счастья сердце возносят! О, как все чувства сладко трепещут! В неге, в истоме страсть расцветает, сердце пылает жгучей любовью! Радость в груди! Смех и восторг! ИЗОЛЬДА Вне мира скорби ты мне достался! ТРИСТАН Изольда мне досталась! Изольда! ИЗОЛЬДА Ты мне достался! Мир прекрасный, ты – мой высший дар любви! ТРИСТАН Ты – мой мир, жизнь моя, высший дар любви! (Занавеси широко раздвигаются. По всей палубе толпятся рыцари и матросы: ликуя, они посылают приветственный жесты в сторону берега. Вблизи вырисовывается прибрежный утёс, увенчанный замком.) БРАНГЕНА (к женщинам, по её знаку поднимающимся из трюма) Живо порфиру, регалии! (Тристан и Изольда смотрят друг на друга, не давая себе отчёта в происходящем; Брангена бросается к Изольде.) Горе тебе! Вспомни, где мы! (Надевает на Изольду порфиру; та безучастна.) МУЖЧИНЫ Славен! Славен! Славен будь, король наш Марк! Славен будь, король Марк! Марк! Будь славен! КУРВЕНАЛ (весело подходя к Тристану) Будь счастлив, славный герой!	TRISTAN Süsseste Maid! ISOLDE Trautester Mann! BEIDE Wie sich die Herzen wogend erheben! Wie alle Sinne wonnig erbeben! Sehnender Minne schwellendes Blühen, schmachtender Liebe seliges Glühen! Jach in der Brust jauchzende Lust! Isolde! Tristan! Welten entronnen, du mir gewonnen! Du mir einzig bewusst, höchste Liebeslust! (Die Vorhänge werden weit auseinander gerissen; das ganze Schiff ist mit Rittern und Schiffsvolk bedeckt, die jubelnd über Bord winken, dem Ufer zu, das man, mit einer hohen Felsenburg gekrönt, nahe erblickt. Tristan und Isolde bleiben, in ihrem gegenseitingen Anblick verloren, ohne Wahrnehmung des um sie Vorgehenden) BRANGÄNE (zu den Frauen, die auf ihren Wink aus dem Schiffsraum heraufsteigen) Schnell, den Mantel, den Königsschmuck! (Zwischen Tristan und Isolde stürzend) Unsel'ge! Auf! Hört, wo wir sind! (Sie legt Isolde, die es nicht gewahrt, den Königsmantel an) ALLE MÄNNER Heil! Heil! Heil! König Marke Heil! Heil dem König! KURWENAL (lebhaft herantretend) Heil Tristan, glücklicher Held! Mit reichem Hofgesinde, dort auf Nachen
МУЖЧИНЫ Марку привет наш! КУРВЕНАЛ Сюда с блестящей свитой Марк король в челне к нам едет! Весело он глядит, – видно, невесте рад! ТРИСТАН (в смущении поднимая глаза) Кто там? КУРВЕНАЛ Король твой! ТРИСТАН Мой король здесь? (Курвенал показывает ему.) МУЖЧИНЫ (махая шляпами) Славен король наш Марк! Славен будь, король! (Тристан в смятении смотрит в сторону берега.) ИЗОЛЬДА (в полном замешательстве) Что там, Брангена? Кто кричит! БРАНГЕНА Изольда! Друг мой! Хоть тут сдержись! ИЗОЛЬДА Живу я? Где я? Ах! То питьё? БРАНГЕНА (в отчаянии) Любовный сок! ИЗОЛЬДА (С ужасом смотрит на Тристана.) Милый! ТРИСТАН	naht Herr Marke. Hei! wie die Fahrt ihn freut, dass er die Braut sich freit! TRISTAN (in Verwirrung aufblickend) Wer naht? KURWENAL Der König! TRISTAN Welcher König? (Kurwenal deutet über Bord) ALLE MÄNNER (die Hüte schwenkend) Heil! König Marke Heil! (Tristan starrt wie sinnlos nach dem Lande) ISOLDE (in Verwirrung) Was ist, Brangäne? Welcher Ruf? BRANGÄNE Isolde! Herrin! Fassung nur heut! ISOLDE Wo bin ich? Leb ich? Ha! Welcher Trank? BRANGÄNE (verzweiflungsvoll) Der Liebestrank. ISOLDE (starrt entsetzt auf Tristan) Tristan! TRISTAN Isolde! ISOLDE Muss ich leben? (Sie stürzt ohnmächtig an seine Brust)
Друг нежный! ИЗОЛЬДА Жить должна ли? (Падает без чувств к нему на грудь.) БРАНГЕНА (к женщинам) К нам скорее! ТРИСТАН О, злой обман блаженства! О, миг коварный счастья! МУЖЧИНЫ Славен Марк! (Некоторые спустились за борт; другие спустили трап. Судя по позам и движениям, – те, кого ждут, сейчас появятся.)	BRANGÄNE (zu den Frauen) Helft der Herrin! TRISTAN O Wonne voller Tücke! O truggeweihtes Glücke! ALLE MÄNNER (Ausbruch allgemeinen Jauchzens) Kornwall Heil! (Trompeten vom Lande her) (Leute sind über Bord gestiegen, andere haben eine Brücke ausgelegt, und die Haltung aller deutet auf die soeben bevorstehende Ankunft der Erwarteten, als der Vorhang schnell fällt)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ ПРЕЛЮДИЯ СЦЕНА ПЕРВАЯ (Светлая, прекрасная летняя ночь. Парк с высокими деревьями перед покоями Изольды, которые видны в одной из кулис; к покоям ведут ступеньки. У открытой двери водружён горящий факел. Слышны фанфары охотничьих рогов. Брангена, стоя на ступеньках крыльца, прислушиваясь к постепенно замирающим звукам охоты, боязливо оглядывается на выходящую из покоев Изольду. Изольда приближается к Брангене; она очень взволнована.) ИЗОЛЬДА Слышно ли их? Нет... замер шум вдали... БРАНГЕНА (прислушиваясь) Близки ещё... Ясно звук летит.	ZWEITER AUFZUG EINLEITUNG ERSTE SZENE Isolde. Brangäne. (Garten mit hohen Bäumen vor dem Gemach Isoldes, zu welchem, seitwärts gelegen, Stufen hinaufführen. Helle, anmutige Sommernacht. An der geöffneten Türe ist eine brennende Fackel aufgesteckt. - Jagdgetön. Brangäne, auf den Stufen am Gemach, späht dem immer entfernter vernehmbaren Jagdtrosse nach. Zu ihr tritt aus dem Gemach, feurig bewegt, Isolde) ISOLDE Hörst du sie noch? Mir schwand schon fern der Klang. BRANGÄNE (lauschend) Noch sind sie nah; - deutlich tönt's daher.
ИЗОЛЬДА (прислушиваясь) Ревностный страх затмил твой слух! Ведь это робкий шелест листвы... Играет с ней ветерок! БРАНГЕНА Тебя туманит страсти жар: слышишь грёзы ты свои! (прислушиваясь) А я слышу звук рогов. ИЗОЛЬДА (прислушиваясь) Умчался вдаль шумный звук... Журчит ручей сладко и нежно, плещет тихо волна... Ничто её не заглушает! Чарует мой слух ручей кроткой лаской... Меня ждёт друг в молчанье ночном! Ты же, звуков боясь угасших, хочешь, чтоб он томился? БРАНГЕНА Тебя ждёт друг, но берегись ты: за ним следит враг во тьме! Ты ведь ослепла, но не думай, что все ослепли кругом!.. Когда на корабле Тристан дрожащей рукой привёл тебя, смерти бледнее, Марку, королю, – когда всех смутил твой расстроенный вид, а добрый старец, сам в тревоге, скорбел, что далёкий путь так бедняжку утомил,	ISOLDE (lauschend) Sorgende Furcht beirrt dein Ohr. Dich täuscht des Laubes säuselnd Getön', das lachend schüttelt der Wind. BRANGÄNE Dich täuscht des Wunsches Ungestüm, zu vernehmen, was du wähnst. (Sie lauscht) Ich höre der Hörner Schall. ISOLDE (wieder lauschend) Nicht Hörnerschall tönt so hold, des Quelles sanft rieselnde Welle rauscht so wonnig daher. Wie hört' ich sie, tosten noch Hörner? Im Schweigen der Nacht nur lacht mir der Quell. Der meiner harrt in schweigender Nacht, als ob Hörner noch nah dir schallten, willst du ihn fern mir halten? BRANGÄNE Der deiner harrt, - o hör mein Warnen! - des harren Späher zur Nacht. Weil du erblindet, wähnst du den Blick der Welt erblödet für euch? Da dort an Schiffes Bord von Tristans bebender Hand die bleiche Braut, kaum ihrer mächtig, König Marke empfing, als alles verwirrt auf die Wankende sah, der güt'ge König, mild besorgt, die Mühen der langen Fahrt, die du littest, laut beklagt': -
один был там, заметила я: не сводил он взгляд с Тристана и с хитростью злой жаждал прочесть в страстных очах героя ответ своим догадкам. Он на тайной страже с тех пор... Да, в сети ловит вас коварный друг Мелот! ИЗОЛЬДА Он тебе страшен? Как ошиблась ты! Кто же Тристану предан, как он? Если мой друг не со мною, знай, он у Мелота всегда! БРАНГЕНА Ах, то, что ты ценишь, меня тревожит! От друга к супругу Мелот идёт и сеет семя зла... Сегодня вдруг ночную охоту поспешно он устроил; но поверь ты мне, – не лесную дичь хочет Мелот словить! ИЗОЛЬДА Нет, нас любя, придумал он всё: нам помощь Мелот даёт! Иль ставишь в вину ты верность? Лучше тебя служит он мне: кто счастья двери нам открыл? О, не заставь нас дольше ждать! Скорее, Брангена! Дай знак условный! Ах, погаси последний свет! Пусть тьмой непроглядной скроет нас ночь!.. Уж стихли в молчании	ein einz'ger war's, ich achtet' es wohl, der nur Tristan fasst' ins Auge; mit böslicher List lauerndem Blick sucht' er in seiner Miene zu finden, was ihm diene. Tückisch lauschend treff ich ihn oft: - der heimlich euch umgarnt, vor Melot seid gewarnt! ISOLDE Meinst du Herrn Melot? O, wie du dich trügst! Ist er nicht Tristans treuester Freund? Muss mein Trauter mich meiden, dann weilt er bei Melot allein. BRANGÄNE Was mir ihn verdächtig, macht dir ihn teuer! Von Tristan zu Marke ist Melots Weg; - dort sät er üble Saat. Die heut im Rat dies nächtliche Jagen so eilig schnell beschlossen, einem edlern Wild, als dein Wähnen meint, gilt ihre Jägerslist. ISOLDE Dem Freund zulieb erfand diese List aus Mitleid Melot, der Freund. Nun willst du den Treuen schelten? Besser als du sorgt er für mich; ihm öffnet er, was mir du sperrst. O spar mir des Zögerns Not! Das Zeichen, Brangäne! O gib das Zeichen! Lösche des Lichtes letzten Schein! Dass ganz sie sich neige, winke der Nacht. Schon goss sie ihr Schweigen
и лес, и дом.... Уж сердце томится в сладкой тоске... Туши же скорее свет! Факел тревожный гаси, – друга впусти ко мне! БРАНГЕНА Ах, нет! Пусть факел не гаснет, пусть от беды бережёт он! О, горе! Горе мне, несчастной! О, зелье роковое! Обмануть решилась я один лишь раз тебя! Могла ль послушной быть? Ты ведь вызвала смерть! Но твой позор и бесчестье твоё – мой грех; я сама в том виновата. ИЗОЛЬДА Твой грех? Смеёшься ты!.. Богиню вспомни Любви, силу её чудес! Кто мог бы с ней в борьбу вступить? Во всей вселенной царит она! Жизнь и смерть подвластны ей! Ткань плетёт из счастья и горя, все страсти будит она! Я смертных врат дерзкой коснулась рукой... Но вот Любовь закрыла крепко их, и в плен добычу смерти взяла, чтоб всё вершить рукой своей! Пусть же решает, пусть направляет! Всюду за нею следом пойду я! Да, мной пусть владеет, – во всём ей послушна буду!	durch Hain und Haus, schon füllt sie das Herz mit wonnigem Graus. O lösche das Licht nun aus! Lösche den scheuchenden Schein! Lass meinen Liebsten ein! BRANGÄNE O lass die warnende Zünde, lass die Gefahr sie dir zeigen! O wehe! Wehe! Ach mir Armen! Des unseligen Trankes! Dass ich untreu einmal nur der Herrin Willen trog! Gehorcht' ich taub und blind, dein Werk war dann der Tod. Doch deine Schmach, deine schmählichste Not, - mein Werk, muss ich Schuld'ge es wissen! ISOLDE Dein Werk? O tör'ge Magd! Frau Minne kenntest du nicht? Nicht ihres Zaubers Macht? Des kühnsten Mutes Königin? des Weltenwerdens Wälterin? Leben und Tod sind untertan ihr, die sie webt aus Lust und Leid, in Liebe wandelnd den Neid. Des Todes Werk, nahm ich's vermessen zur Hand, - Frau Minne hat es meiner Macht entwandt. Die Todgeweihte nahm sie in Pfand, fasste das Werk in ihre Hand. Wie sie es wendet, wie sie es endet, was sie mir küre, wohin mich führe, ihr ward ich zu eigen: num lass mich Gehorsam zeigen!
БРАНГЕНА Ах, если питьё коварно в тебе рассудка свет тьмой покрыло, если напрасны все увещанья – молю тебя: сегодня только сохрани верный огонь! Лишь эту ночь ты факел наш не гаси! ИЗОЛЬДА Та, кто в грудь мою вдохнула страсть и в сердце мне огонь зажгла, кто светлым днём горит в душе, теперь велит: да будет Ночь! Любовь пусть ярко вспыхнет! (Бежит к факелу.) Где был твой свет ревнивый! (Снимает факел с двери.) Наверх ступай! И стражем стой! А факел, хотя б с ним погасла жизнь, – смело и с весельем я тушу! (Бросает факел на землю; он постепенно гаснет. Брангена в сильном беспокойстве. Она направляется в глубину сцены, чтоб по наружной лестнице подняться на зубчатую стену и медленно исчезнуть. Изольда прислушивается и боязливо вглядывается в аллею. Побуждаемая страстью, она подходит ближе и смелее всматривается в темноту. Она машет платком – редко, чаще и наконец – со страстным нетерпением. Она обрадована – вдалеке показался её друг. Она старается стать как можно выше, чтоб лучше разглядеть его, спешит назад к крыльцу и с его верхней ступеньки приветствует идущего, затем бросается к нему навстречу.)	BRANGÄNE Und musste der Minne tückischer Trank des Sinnes Licht dir verlöschen, darfst du nicht sehen, wenn ich dich warne: nur heute hör', o hör' mein Flehen! Der Gefahr leuchtendes Licht, nur heute, heut'! die Fackel dort lösche nicht! ISOLDE Die im Busen mir die Glut entfacht, die mir das Herze brennen macht, die mir als Tag der Seele lacht, - Frau Minne will: es werde Nacht, dass hell sie dorten leuchte, (sie eilt auf die Fackel zu) wo sie dein Licht verscheuchte. (Sie nimmt die Fackel von der Tür) Zur Warte du: dort wache treu! Die Leuchte, und wär's meines Lebens Licht, - lachend sie zu löschen zag ich nicht! (Sie wirft die Fackel zur Erde, wo sie allmählich verlischt) (Brangäne wendet sich bestürzt ab, um auf einer äusseren Treppe die Zinne zu ersteigen, wo sie langsam verschwindet) (Isolde lauscht und späht, zunächst schüchtern, in einen Baumgang. Von wachsendem Verlangen bewegt, schreitet sie dem Baumgang näher und späht zuversichtlicher. Sie winkt mit einem Tuche, erst seltener, dann häufiger, und endlich, in leidenschaftlicher Ungeduld, immer schneller) (Eine Gebärde des plötzlichen Entzückens sagt, dass sie den Freund in der Ferne gewahr geworden. Sie streckt sich höher und höher, und, um besser den Raum zu übersehen, eilt sie zur Treppe zurück, von deren oberster Stufe aus sie dem Herannahenden zuwinkt)
СЦЕНА ВТОРАЯ ТРИСТАН (вбегая) Изольда! ИЗОЛЬДА Тристан! ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА Друг милый!	ZWEITE SZENE Tristan und Isolde TRISTAN (stürzt herein) Isolde! Geliebte! ISOLDE (ihm entgegenspringend) Tristan! Geliebter! (Stürmische Umarmungen beider, unter denen sie in den Vordergrund gelangen)
ИЗОЛЬДА Мой ли ты? ТРИСТАН Вновь ли моя ты? ИЗОЛЬДА Смею ль обнять я? ТРИСТАН Верить могу ли? ИЗОЛЬДА Снова вместе! ТРИСТАН К сердцу прижмись! ИЗОЛЬДА Ты ли со мною? ТРИСТАН Вижу тебя ли? ИЗОЛЬДА Очи твои ли? ТРИСТАН Твой ли голос? ИЗОЛЬДА Руки твои? ТРИСТАН Сердце твоё? ИЗОЛЬДА Я здесь? И ты? ТРИСТАН Я здесь? ИЗОЛЬДА Правда ли всё? ТРИСТАН То не обман? ИЗОЛЬДА Это не сон?	ISOLDE Bist du mein? TRISTAN Hab ich dich wieder? ISOLDE Darf ich dich fassen? TRISTAN Kann ich mir trauen? ISOLDE Endlich! Endlich! TRISTAN An meiner Brust! ISOLDE Fühl ich dich wirklich? TRISTAN Seh' ich dich selber? ISOLDE Dies deine Augen? TRISTAN Dies dein Mund? ISOLDE Hier deine Hand? TRISTAN Hier dein Herz? ISOLDE Bin ich's? Bist du's? Halt ich dich fest? TRISTAN Bin ich's? Bist du's? Ist es kein Trug? BEIDE Ist es kein Traum? O Wonne der Seele, o süsse, hehrste, kühnste, schönste, seligste Lust!
ТРИСТАН Это не сон? ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА О, радость блаженства! О, нежный, дивный, смелый, сладкий, чудный восторг! ТРИСТАН Несравненный! ИЗОЛЬДА Безграничный! ТРИСТАН Бесконечный! ВМЕСТЕ Вечный! ИЗОЛЬДА Неизвестный, новый, тайный! ТРИСТАН Беспредельно ввысь летящий! ИЗОЛЬДА Всё ликует! ТРИСТАН Всё смеётся! ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА В мир надзвёздный рвётся сердце! Здесь мой Тристан! Изольда! ИЗОЛЬДА Мой Тристан! ТРИСТАН Изольда моя! ВМЕСТН Мы одно! Вечно! Мой Тристан! Изольда вечно твоя! ТРИСТАН Моя Изольда! ИЗОЛЬДА Друг мой милый!	TRISTAN Ohne Gleiche! ISOLDE Überreiche! TRISTAN Überselig! ISOLDE Ewig! TRISTAN Ewig! ISOLDE Ungeahnte, nie gekannte! TRISTAN Überschwenglich hoch erhabne! ISOLDE Freudejauchzen! TRISTAN Lustentzücken! ISOLDE Himmelhöchstes Weltentrücken! Mein! Tristan mein! Mein und dein! Ewig, ewig ein! TRISTAN Himmelhöchstes Weltentrücken! Mein! Isolde mein! Mein und dein! Ewig, ewig ein! ISOLDE Wie lange fern! Wie fern so lang! TRISTAN Wie weit so nah! So nah wie weit!
ТРИСТАН Со мной ты! ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА Вместе навсегда с тобой! ИЗОЛЬДА Как долог был разлуки час! ТРИСТАН В дали такой и близко так! ИЗОЛЬДА О, злобной дали злые козни! Без конца тянулось время! ТРИСТАН О, как враждебны даль и близость! Близость греет, – даль терзает! ИЗОЛЬДА Ты был во тьме, – мне свет сиял! ТРИСТАН Да, свет! Я видел! Ах, этот свет! Как долго он не гас. Светило дня давно зашло, но тьму будил светильник твой: тревожным знаком ярко пылал злой День у порога милой, меня к ней не пуская... ИЗОЛЬДА Но рукой её создан был мрак! Не могла Брангена дух мой смутить: на Любовь положилась я и против Дня пошла! ТРИСТАН Ты враг наш, День светлый! Коварный и злобный, ты мне ненавистен! Будь же проклят! О, если б мог я, как ты свой светильник, погасить дневное светило, источник наших страданий! Сколько невзгод, горя и бед дарит нам свет жестокий Дня!	ISOLDE O Freundesfeindin, böse Ferne! Träger Zeiten zögernde Länge! TRISTAN O Weit' und Nähe! Hart entzweite! Holde Nähe! Öde Weite! ISOLDE Im Dunkel du, im Lichte ich! TRISTAN Das Licht! Das Licht! O dieses Licht, wie lang verlosch es nicht! Die Sonne sank, der Tag verging, doch seinen Neid erstickt' er nicht: sein scheuchend Zeichen zündet er an, und steckt's an der Liebsten Türe, dass nicht ich zu ihr führe. ISOLDE Doch der Liebsten Hand löschte das Licht; wes die Magd sich wehrte, scheut' ich mich nicht: in Frau Minnes Macht und Schutz bot ich dem Tage Trutz! TRISTAN Dem Tage! dem Tage! dem tückischen Tage, dem härtesten Feinde Hass und Klage! Wie du das Licht, o könnt' ich die Leuchte, der Liebe Leiden zu rächen, dem frechen Tage verlöschen! Gibt's eine Not, gibt's eine Pein, die er nicht weckt mit seinem Schein? Selbst in der Nacht
Даже во тьме дивной ночной он у милой горел, путь мне грозно закрыв. ИЗОЛЬДА У дома милой огонь пылал, но прежде друг мой сам хранил дерзкий светоч в сердце гордом: враг мой – был он тогда! Не День ли лживый в нём сиял, когда явился он послом, сосватал Марку меня и верность смерти обрёк? ТРИСТАН О, День! Ты в нём тонула вся! Я солнце видел пред собой! Тот блеск могучий у меня Изольду отнимал! Волшебный луч ласкал мой взор, но сердце сжал тоскою злой: в сверканье гордом Дня могла ль ты быть моей? ИЗОЛЬДА Твоей была, избранник мой! Зачем поверил злому Дню и сам свою невесту ты так безумно предал? ТРИСТАН Смутил меня твой чудный блеск, почёт, и власть, и славы шум... И суетной мечтою пленён был дух мой смелый!.. Пышный огонь златых лучей	dämmernder Pracht hegt ihn Liebchen am Haus, streckt mir drohend ihn aus! ISOLDE Hegt ihn die Liebste am eignen Haus, im eignen Herzen hell und kraus, hegt' ihn trotzig einst mein Trauter: Tristan, - der mich betrog! War's nicht der Tag, der aus ihm log, als er nach Irland werbend zog, für Marke mich zu frein, dem Tod die Treue zu weihn. TRISTAN Der Tag! Der Tag, der dich umgliss, dahin, wo sie der Sonne glich, in höchster Ehren Glanz und Licht Isolde mir entrückt'! Was mir das Auge so entzückt', mein Herze tief zur Erde drückt': in lichten Tages Schein wie war Isolde mein? ISOLDE War sie nicht dein, die dich erkor? Was log der böse Tag dir vor, dass, die für dich beschieden, die Traute du verrietest? TRISTAN Was dich umgliss mit hehrster Pracht, der Ehre Glanz, des Ruhmes Macht, an sie mein Herz zu hangen, hielt mich der Wahn gefangen. Die mit des Schimmers hellstem Schein
главу мне ярко озарил, и солнце Дня, светило мира, – дневного счастья призрак ложный, – проникло мощно в грудь мою, до самой сердца глубины... Стыдливой ночи сон тайно хранился там: лелеял в сердце я полночных грёз кумир... На дивный образ этот глаза взглянуть не смели, но, сияньем Дня облитый, предстал он мне, сверкая. И божество моё тогда открыто начал славить я... Всему народу я сказал: она достойна короля! А День уж зависть стал будить и ревность разжигать в сердцах. Моей грозили чести и славе злые козни... Кинув вызов всем, – решился я, чтоб честь оберечь и славу, отплыть к тебе, Изольда! ИЗОЛЬДА О, Дня слепой слуга! Морочил День обоих нас! Вместе с тобой и я страдала... Мне на беду, тебя День лживый очаровал обманным блеском! Сердце моё к любви стремилось, но в нём кипели слёзы злобы!.. Ах, как болела рана на дне души разбитой! Образ твой хранился там... Ты был ужасен мне, – ты, горячо любимый, бесценный друг, желанный, –	mir Haupt und Scheitel licht beschien, der Welten-Ehren Tages-Sonne, mit ihrer Strahlen eitler Wonne, durch Haupt und Scheitel drang mir ein, bis in des Herzens tiefsten Schrein. Was dort in keuscher Nacht dunkel verschlossen wacht', was ohne Wiss' und Wahn ich dämmernd dort empfahn: ein Bild, das meine Augen zu schaun sich nicht getrauten, von des Tages Schein betroffen lag mir's da schimmernd offen. Was mir so rühmlich schien und hehr, das rühmt ich hell vor allem Heer; vor allem Volke pries ich laut der Erde schönste Königsbraut. Dem Neid, den mir der Tag erweckt'; dem Eifer, den mein Glücke schreckt'; der Missgunst, die mir Ehren und Ruhm begann zu schweren: denen bot ich Trotz, und treu beschloss, um Ehr' und Ruhm zu wahren, nach Irland ich zu fahren. ISOLDE O eitler Tagesknecht! Getäuscht von ihm, der dich getäuscht, wie musst' ich liebend um dich leiden, den, in des Tages falschem Prangen, von seines Gleissens Trug befangen, dort wo ihn Liebe heiss umfasste, im tiefsten Herzen hell ich hasste.
когда в сиянье Дня как враг ты мне предстал. Да, был предатель предо мной, и я от Дня решила бежать, тебя в Ночи тьму с собой увлечь: сердце мне шептало, что там – лжи конец, что туманный призрак там растает... Чтоб страстью вечной там упиться, хотела я кубок смерти осушить с тобой! ТРИСТАН Из рук твоих я принял смерть, понял я тогда тебя, мой друг! Лишь только дух мой ясно постиг, в чём искупленья тайный обет, тотчас в сумерках нежных властным сном в меня вселилась Ночь; мой День тогда исчез... ИЗОЛЬДА Увы, ошибся в напитке ты: снова умчалась далеко Ночь, – ты отнят у Смерти был и свету Дня возвращён! ТРИСТАН О, сладкий кубок! Слава ему! Слава волшебной силе чар! Дивной Смерти дверь открылась мне...	Ach, in des Herzens Grunde, wie schmerzte tief die Wunde! Den dort ich heimlich barg, wie dünkt' er mich so arg, wenn in des Tages Scheine der treu gehegte eine der Liebe Blicken schwand, als Feind nur vor mir stand! Das als Verräter dich mir wies, dem Licht des Tages wollt' ich entfliehn, dorthin in die Nacht dich mit mir ziehn, wo der Täuschung Ende mein Herz mir verhiess; wo des Trugs geahnter Wahn zerrinne; dort dir zu trinken ew'ge Minne, mit mir dich im Verein wollt' ich dem Tode weihn. TRISTAN In deiner Hand den süssen Tod, als ich ihn erkannt, den sie mir bot; als mir die Ahnung hehr und gewiss zeigte, was mir die Sühne verhiess: da erdämmerte mild erhabner Macht im Busen mir die Nacht; mein Tag war da vollbracht. ISOLDE Doch ach, dich täuschte der falsche Trank, dass dir von neuem die Nacht versank: dem einzig am Tode lag, den gab er wieder dem Tag! TRISTAN O Heil dem Tranke! Heil seinem Saft! Heil seines Zaubers hehrer Kraft! Durch des Todes Tor,
Чрез неё созерцать я мог мою мечту, далёкий мой сон, – блаженной Ночи край! Тайно в сердце хранимый образ твой вдруг потерял обманчивый блеск, и взор мой просветлённый правду во тьме увидел. ИЗОЛЬДА Но сражённый День отомстить решил... Ему помог проступок твой: то, что тебе открыл Ночи мрак, – ты отдать был должен солнцу Дня, власти царственной, свету; чтоб в призрачном блеске пустом порознь жить тоскливо... Как снесла я всё? Как могу сносить? ТРИСТАН Нет, великая Ночь хранит нас! Обманчивый День, завистник злобный, мог ты нас разлучить, но не обманешь нас вновь! Твой тщеславный блеск, сноп роскошных лучей, – ничто для того, кто верит в Ночь! Твой мерцающий свет и беглые блики нас уж не слепят! Кто познал, любя, смертную Ночь, кто посвящён был в тайну её, тот Дня соблазны, – славу, честь, силу и власть, – весь мир сует отвергнет не жалея,	wo er mir floss, weit und offen er mir erschloss, darin ich sonst nur träumend gewacht, das Wunderreich der Nacht. Von dem Bild in des Herzens bergendem Schrein scheucht er des Tages täuschenden Schein, dass nachtsichtig mein Auge wahr es zu sehen tauge. ISOLDE Doch es rächte sich der verscheuchte Tag; mit deinen Sünden Rat's er pflag; was dir gezeigt die dämmernde Nacht, an des Taggestirnes Königsmacht musstest du's übergeben, um einsam in öder Pracht schimmernd dort zu leben. Wie ertrug ich's nur? Wie ertrag ich's noch? TRISTAN O nun waren wir Nachtgeweihte! Der tückische Tag, der Neidbereite, trennen konnt uns sein Trug, doch nicht mehr täuschen sein Lug! Seine eitle Pracht, seinen prahlenden Schein verlacht, wem die Nacht den Blick geweiht: seines flackernden Lichtes flüchtige Blitze blenden uns nicht mehr. Wer des Todes Nacht liebend erschaut, wem sie ihr tief Geheimnis vertraut: des Tages Lügen, Ruhm und Ehr', Macht und Gewinn, so schimmernd hehr, wie eitler Staub der Sonnen
как прах земли ничтожный! Тот среди земных стремлений грёзой одной жить будет: он будет звать святую Ночь, где чистый огонь Любви правдой вечной горит... (Нежно увлекает Изольду на скамью, стоящую в стороне среди цветов, и становится перед ней на колени, опустив голову на её руки.) ИЗОЛЬДА И ТРИСТАН О Ночь Любви, спустись над нами и забвенье жизни дай нам. В лоне мрака нас укрой, нас у света отними! ТРИСТАН Погас теперь последний факел... ИЗОЛЬДА Наши мысли, наши страсти... ТРИСТАН ...все обманы... ИЗОЛЬДА ...все сомненья... ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА ...всё потонет, всё исчезнет. Тьмой святой объят, меркнет мир сует.	sind sie vor dem zersponnen! In des Tages eitlem Wähnen bleibt ihm ein einzig Sehnen - das Sehnen hin zur heil'gen Nacht, wo urewig, einzig wahr Liebeswonne ihm lacht! (Tristan zieht Isolde sanft zur Seite auf eine Blumenbank nieder, senkt sich vor ihr auf die Knie und schmiegt sein Haupt in ihren Arm) BEIDE O sink hernieder, Nacht der Liebe, gib Vergessen, dass ich lebe; nimm mich auf in deinen Schoss, löse von der Welt mich los! TRISTAN Verloschen nun die letzte Leuchte; ISOLDE was wir dachten, was uns deuchte; TRISTAN all Gedenken - ISOLDE all Gemahnen - BEIDE heil'ger Dämm'rung hehres Ahnen löscht des Wähnens Graus welterlösend aus.
ИЗОЛЬДА Солнца луч в сердцах наших тает, кротко светят звёзды блаженства. ТРИСТАН Меня чаруешь ты негой сладкой, и манят очи силой волшебной. ИЗОЛЬДА Грудь к груди, к устам уста. ТРИСТАН Две души в одном дыханье... ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА Гаснет взор в немом восторге, весь мир исчез в туманной дали. ИЗОЛЬДА Там обманул нас светом День. ТРИСТАН Пропал без следа тот призрак пустой. ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА В нас самих новый мир: тихий счастья трепет, жизнь в любви безгрешной, мир правды желанной, вечной, непробудный сон. (Прильнув друг к другу, погружаются в полное самозабвение.)	ISOLDE Barg im Busen uns sich die Sonne, leuchten lachend Sterne der Wonne. TRISTAN Von deinem Zauber sanft umsponnen, vor deinen Augen süss zerronnen; ISOLDE Herz an Herz dir, Mund an Mund; TRISTAN eines Atems ein'ger Bund; - BEIDE bricht mein Blick sich wonn'-erblindet, erbleicht die Welt mit ihrem Blenden: ISOLDE die uns der Tag trügend erhellt, TRISTAN zu täuschendem Wahn entgegengestellt, BEIDE selbst dann bin ich die Welt: Wonne-hehrstes Weben, Liebe-heiligstes Leben, Niewiedererwachens wahnlos hold bewusster Wunsch. (Tristan und Isolde versinken wie in gänzliche Entrücktheit, in der sie, Haupt an Haupt auf die Blumenbank zurückgelehnt, verweilen)
БРАНГЕНА (со стены) Ночь бежит... На страже я... Сон Любви вам грёзы шлёт... (громче) Ах, услышьте голос той, кто беду предвидя вам, в страхе будит вас от сна!.. Близок враг! Он не спит! Скоро ночь пройдёт! ИЗОЛЬДА (тихо) Прислушайся, друг милый! ТРИСТАН Дай умереть мне! ИЗОЛЬДА (чуть приподымаясь) Страж ревнивый! ТРИСТАН (по-прежнему откинувшись на скамье) Пусть не проснусь я!.. ИЗОЛЬДА Но злой День тебя разбудит! ТРИСТАН (приподымая голову) Пусть пред Смертью День отступит. ИЗОЛЬДА Дня и Смерти единенье может наше счастье свергнуть. ТРИСТАН (выпрямляясь) Наше счастье? Наше чувство?	BRANGÄNES STIMME (von der Zinne her) Einsam wachend in der Nacht, wem der Traum der Liebe lacht, hab der einen Ruf in acht, die den Schläfern Schlimmes ahnt, bange zum Erwachen mahnt. Habet acht! Habet acht! Bald entweicht die Nacht. ISOLDE (leise) Lausch, Geliebter! TRISTAN (ebenso) Lass mich sterben! ISOLDE (allmählich sich ein wenig erhebend) Neid'sche Wache! TRISTAN (zurückgelehnt bleibend) Nie erwachen! ISOLDE Doch der Tag muss Tristan wecken? TRISTAN (ein wenig das Haupt erhebend) Lass den Tag dem Tode weichen! ISOLDE Tag und Tod, mit gleichen Streichen, sollten unsre Lieb' erreichen? TRISTAN (sich mehr aufrichtend) Unsre Liebe? Tristans Liebe?
Наш союз любви взаимной? Иль ударом смерти может он быть разрушен? Пусть Смерть сама сейчас придёт, чтоб жизнь мою у тела отнять, – жизнь, что любви я с восторгом отдал, – удары Смерти мощной самой Любви не коснутся! (Всё задушевнее прижимаясь головой к Изольде.) Если умру я в Любви объятьях, ужели Любовь умрёт со мною? Ужели погибнет её бессмертье? Любовь Тристана вечна, и, ею дыша, – сам он бессмертен! ИЗОЛЬДА Ведь имя нашей Любви: Тристан и Изольда? Словечком этим “и” связан наш союз, союз любви... Но смерть Тристана союз тот разорвёт? ТРИСТАН О нет! Может Смерть лишь то порвать, что не даёт любить мне вечно Изольду, вечно жить только ею! ИЗОЛЬДА Да, пусть словечко “и” тоже умрёт. Ведь жизнь Изольды тотчас же прекратится, когда смерть возьмёт Тристана! (Тристан торжественно и нежно привлекает Изольду к себе.)	Dein' und mein', Isoldes Liebe? Welches Todes Streichen könnte je sie weichen? Stünd' er vor mir, der mächt'ge Tod, wie er mir Leib und Leben bedroht, die ich so willig der Liebe lasse, wie wäre seinen Streichen die Liebe selbst zu erreichen? (immer inniger mit dem Haupt sich an Isolde schmiegend) Stürb ich nun ihr, der so gern ich sterbe, wie könnte die Liebe mit mir sterben, die ewig lebende mit mir enden? Doch, stürbe nie seine Liebe, wie stürbe dann Tristan seiner Liebe? ISOLDE Doch unsre Liebe, heisst sie nicht Tristan und - Isolde? Dies süsse Wörtlein: und, was es bindet, der Liebe Bund, wenn Tristan stürb, zerstört' es nicht der Tod? TRISTAN Was stürbe dem Tod, als was uns stört, was Tristan wehrt, Isolde immer zu lieben, ewig ihr nur zu leben? ISOLDE Doch dieses Wörtlein: und, - wär' es zerstört, wie anders als mit Isoldes eignem Leben wär' Tristan der Tod gegeben? (Tristan zieht, mit bedeutungsvoller Gebärde, Isolde sanft an sich)
ТРИСТАН Так примем Смерть мы, Смерть одну... Вечно вместе, без конца, непробудно и бесстрашно, в мире снов, в блаженстве тайном будем жить мы счастьем Любви единой вечной! ИЗОЛЬДА (глядя на него в экстазе) Так примем Смерть мы, Смерть одну... ТРИСТАН Вечно вместе без конца... ИЗОЛЬДА ...непробудно... ТРИСТАН ...и бесстрашно... ИЗОЛЬДА ...в мире снов... ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА ...в блаженстве тайном будем жить мы счастьем любви единой, вечной! (Изольда покорно и беззаветно склоняет голову на грудь Тристана.) БРАНГЕНА (со стены) Близок враг!.. Ночь бежит! Уж новый день встаёт!.. ТРИСТАН (с улыбкой наклоняясь к Изольде) Слышишь, друг мой?	TRISTAN So starben wir, um ungetrennt, ewig einig ohne End', ohn' Erwachen, ohn' Erbangen, namenlos in Lieb' umfangen, ganz uns selbst gegeben, der Liebe nur zu leben! ISOLDE (wie in sinnender Entrücktheit zu ihm aufblickend) So stürben wir, um ungetrennt, - TRISTAN ewig einig ohne End', - ISOLDE ohn' Erwachen, - TRISTAN ohn' Erbangen, - BEIDE namenlos in Lieb' umfangen, ganz uns selbst gegeben, der Liebe nur zu leben! (Isolde neigt wie überwältigt das Haupt an seine Brust) BRANGÄNES STIMME (wie vorher) Habet acht! Habet acht! Schon weicht dem Tag die Nacht. TRISTAN (lächelnd zu Isolde geneigt) Soll ich lauschen?
ИЗОЛЬДА (Мечтательно глядит на Тристана.) Дай умереть мне... ТРИСТАН (серьёзно) Жить Тристану? ИЗОЛЬДА Пусть не проснусь я! ТРИСТАН (настойчиво) День Тристана будит! ИЗОЛЬДА (вдохновенно) Пусть пред Смертью День отступит. ТРИСТАН Мы вызов бросим угрозам его? ИЗОЛЬДА Чтоб от лжи навеки бежать! ТРИСТАН Мерцающий свет уж нас не страшит. ИЗОЛЬДА (В страстном вдохновении они заключают друг друга в объятия.) Вечно да будет Мрак!	ISOLDE (schwärmerisch zu Tristan aufblickend) Lass mich sterben! TRISTAN Muss ich wachen? ISOLDE Nie erwachen! TRISTAN Soll der Tag noch Tristan wecken? ISOLDE Lass den Tag dem Tode weichen! TRISTAN Des Tages Dräuen nun trotzten wir so? ISOLDE (mit wachsender Begeisterung) Seinem Trug ewig zu fliehn! TRISTAN Sein dämmernder Schein verscheuchte uns nie? ISOLDE (mit grosser Gebärde ganz sich erhebend) Ewig währ uns die Nacht! (Tristan folgt ihr, sie umfangen sich in schwärmerischer Begeisterung)
ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА О, вечный Мрак! Чудный Мрак! О, Святая Ночь Любви! ИЗОЛЬДА Ты нас укрыла... ТРИСТАН Ты нас ласкала... ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА Как можем без страха проснуться к жизни вновь? О, дай нам забвенье, дай нам покой, страстно желанная смерть в Любви! В своих объятьях нас храни... Тёплым дыханьем сон непробудный нам навей. ТРИСТАН Как понять и как измерить край блаженный... ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА ...где нет солнца, где нет плача, нет разлуки! ИЗОЛЬДА Без мечтаний... ТРИСТАН В томной неге... ИЗОЛЬДА Без тревоги... ТРИСТАН Нежной страсти, без страданий ... ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА в смерти тая... без желаний с тьмой сливаясь... без печали... без прощанья всё вдвоем и одни в пространстве беспредельном в дивном сновидении. ИЗОЛЬДА Ты – Изольда... ТРИСТАН Ты – Тристан... ИЗОЛЬДА Больше нет Изольды!	BEIDE O ew'ge Nacht, süsse Nacht! Hehr erhabne Liebesnacht! Wen du umfangen, wem du gelacht, wie wär' ohne Bangen aus dir er je erwacht? Nun banne das Bangen, holder Tod, sehnend verlangter Liebestod! In deinen Armen, dir geweiht, urheilig Erwarmen, von Erwachens Not befreit! Wie sie fassen, wie sie lassen, diese Wonne, Fern der Sonne, fern der Tage Trennungsklage! Ohne Wähnen sanftes Sehnen; ohne Bangen süss Verlangen; ohne Wehen hehr Vergehen; ohne Schmachten hold Umnachten; ohne Meiden, ohne Scheiden, traut allein, ewig heim, in ungemessnen Räumen übersel'ges Träumen. TRISTAN Tristan du, ich Isolde, nicht mehr Tristan! ISOLDE Du Isolde, Tristan ich, nicht mehr Isolde! BEIDE Ohne Nennen, ohne Trennen,
ИЗОЛЬДА Я – Тристан... ТРИСТАН Я – Изольда... ТРИСТАН Больше нет Тристана! ИЗОЛЬДА Без названий, нераздельно, в новых мыслях в новых чувствах... ТРИСТАН Вечно! Вместе! Бесконечно... ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА Бесконечно быть вдвоём. Вечно! Вдвоём, вместе. Вечна страсти пламенность! ТРИСТАН О восторг Любви! ИЗОЛЬДА Вечно вместе... ТРИСТАН ...страстью пламенеть... ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА О восторг Любви, о восторг Любви, восторг, восторг Любви!	neu Erkennen, neu Entbrennen; endlos ewig, ein-bewusst: heiss erglühter Brust höchste Liebeslust! (Sie bleiben in verzückter Stellung)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ (Брангена испускает пронзительный крик. Тристан и Изольда пребывают в восторженном экстазе. Курвенал вбегает с обнажённым мечом.) КУРВЕНАЛ (к Тристану) Ах, беги! Скройся! (С ужасом вглядывается в глубину сцены. Король Марк, Мелот и придворные в охотничьих костюмах поспешно направляются из аллеи на авансцену и в ужасе останавливаются перед влюблёнными. Брангена тотчас же спускается со стены и бросается к Изольде, охваченной невольным стыдом, – она прислонилась к скамье, отвернувшись. Тристан инстинктивно прячет Изольду от взоров пришедших, широко раскрыв свой плащ. Долгое время он неподвижно стоит в этой позе, устремив пристальный взгляд на охотников, которые, испытывая противоречивые чувства, в свою очередь, не сводят с него глаз. Утренний рассвет.)	DRITTE SZENE Die Vorigen. Kurwenal, Brangäne, Marke, Melot und Hofleute. (Brangäne stösst einen grellen Schrei aus. Kurwenal stürzt mit entblösstem Schwerte herein) KURWENAL Rette dich, Tristan! (Er blickt mit Entsetzen hinter sich in die Szene zurück. Marke, Melot und Hofleute [in Jägertracht] kommen aus dem Baumgange lebhaft nach dem Vordergrunde und halten entsetzt der Gruppe der Liebenden gegenüber an. Brangäne kommt zugleich von der Zinne herab und stürzt auf Isolde zu. Diese, von unwillkürlicher Scham ergriffen, lehnt sich, mit abgewandtem Gesicht, auf die Blumenbank. Tristan, in ebenfalls unwillkürlicher Bewegung, streckt mit dem einen Arme den Mantel breit aus, so dass er Isolde vor den Blicken der Ankommenden verdeckt. In dieser Stellung verbleibt er längere Zeit, unbeweglich den starren Blick auf die Männer gerichtet, die in verschiedener Bewegung die Augen auf ihn heften. - Morgendämmerung)
ТРИСТАН Унылый День в последний раз! МЕЛОТ (к Марку) О мой король, скажи мне, прав был я или нет? Напрасно клялся я и ставил жизнь в залог? Теперь преступник уличён, имя и честь я от позора спас тебе, король. МАРК (глубоко потрясённый, дрожащим голосом) Верно ли это? Так ли, друг? Вот он был из верных самый верный; из друзей всех больше был мне предан: но герой и верный друг сердце мне разбил изменой злой! Если сам он изменил мне, если ранен я Тристаном, – может ли Мелот рану залечить? ТРИСТАН (в судорожном порыве) О, химеры! Сны рассвета! Призраки Дня! Прочь с глаз моих! МАРК (глубоко взволнованный) Мне... это? Как? Это ... мне? А кто же верен? Тристан ведь обманул! Где скрылась честь,	TRISTAN (nach längerem Schweigen) Der öde Tag zum letztenmal! MELOT (zu Marke) Das sollst du, Herr, mir sagen, ob ich ihn recht verklagt? Das dir zum Pfand ich gab, ob ich mein Haupt gewahrt? Ich zeigt' ihn dir in offner Tat: Namen und Ehr' hab ich getreu vor Schande dir bewahrt. MARKE (nach tiefer Erschütterung, mit bebender Stimme) Tatest du's wirklich? Wähnst du das? Sieh ihn dort, den treuesten aller Treuen; blick auf ihn, den freundlichsten der Freunde: seiner Treue freister Tat traf mein Herz mit feindlichstem Verrat! Trog mich Tristan, sollt' ich hoffen, was sein Trügen mir getroffen, sei durch Melots Rat redlich mir bewahrt? TRISTAN (krampfhaft heftig) Tagsgespenster! Morgenträume! täuschend und wüst! Entschwebt! Entweicht! MARKE (mit tiefer Ergriffenheit) Mir dies? Dies, Tristan, mir? - Wohin nun Treue, da Tristan mich betrog? Wohin nun Ehr'
краса мужей, когда её оплот, Тристан, пал низко так. Он доблесть взял себе щитом, куда теперь ушла она? Мой друг сгубил её: Тристан мне изменил! (Тристан медленно потупляет взор, его лицо всё более и более омрачается скорбью.) Зачем услуги все твои, зачем почёт и славы блеск, что Марку добыл ты, когда почёт, славы блеск и все услуги без числа за Марка стыд ты продал? Иль благодарным не был я? Ведь все твои дары и царство всё тебе в наследство завещал! Бездетной жена умерла, но я тебя любил и не мечтал о браке новом... Когда же двор и весь народ просить упорно Марка стали стране дать королеву, найти себе супругу, – ты сам тогда его молил мечту двора, народа волю тотчас же исполнить! Идя против всех, искал предлогов разных, я и мысль о браке долго отклонял, но ты вдруг, ты грозить стал навеки покинуть	und echte Art, da aller Ehren Hort, da Tristan sie verlor? Die Tristan sich zum Schild erkor, wohin ist Tugend nun entflohn, da meinen Freund sie flieht, da Tristan mich verriet? (Tristan senkt langsam den Blick zu Boden; in seinen Mienen ist, während Marke fortfährt, zunehmende Trauer zu lesen) Wozu die Dienste ohne Zahl, der Ehren Ruhm, der Grösse Macht, die Marken du gewannst; musst' Ehr' und Ruhm, Gröss' und Macht, musste die Dienste ohne Zahl dir Markes Schmach bezahlen? Dünkte zu wenig dich sein Dank, dass, was du ihm erworben, Ruhm und Reich, er zu Erb' und Eigen dir gab? Da kinderlos einst schwand sein Weib, so liebt' er dich, dass nie aufs neu sich Marke wollt vermählen. Da alles Volk zu Hof und Land mit Bitt' und Dräuen in ihn drang, die Königin dem Lande, die Gattin sich zu kiesen; da selber du den Ohm beschworst, des Hofes Wunsch, des Landes Willen gütlich zu erfüllen; in Wehr wider Hof und Land, in Wehr selbst gegen dich, mit List und Güte weigerte er sich, bis, Tristan, du ihm drohtest,
двор и край, если не будешь послан сам твоим королём как сват! И я тебя послал. Да, чудную жену мне добыл подвиг твой! Кто мог бы ею не плениться? Кто бы не был горд и счастлив, если б звал её своею? О такой жене мечтать не смел я! На неё был готов молиться, в красоте её небесной лишь души отраду видел! Назло всем врагам, ты царственный цветок мне вручил, Тристан! Но грудь мою, рай в неё вселив, столь чуткой к страданью сделал ты, что если тронуть там, где сердце нежно, открыто, – боль ужасна и рана неизлечима. Зачем же в сердце безжалостно свой меч вонзил ты? Ядом оружие ты отравил! Тот яд мне гложет чувства и мозг! В груди он тушит веру в друзей, в открытом сердце ревность родит! И вот я ночью глухой, тайком слежу друга украдкой, чтобы чести видеть погибель! Небом проклятый ад мной ужель был заслужен? Тяжкий мой позор	für immer zu meiden Hof und Land, würdest du selber nicht entsandt, dem König die Braut zu frein, da liess er's denn so sein. - Dies wundervolle Weib, das mir dein Mut gewann, wer durft' es sehen, wer es kennen, wer mit Stolze sein es nennen, ohne selig sich zu preisen? Der mein Wille nie zu nahen wagte, der mein Wunsch ehrfurchtscheu entsagte, die so herrlich hold erhaben mir die Seele musste laben, trotz Feind und Gefahr, die fürstliche Braut brachtest du mir dar. Nun, da durch solchen Besitz mein Herz du fühlsamer schufst als sonst dem Schmerz, dort wo am weichsten, zart und offen, würd' ich getroffen, nie zu hoffen, dass je ich könnte gesunden: warum so sehrend, Unseliger, dort nun mich verwunden? Dort mit der Waffe quälendem Gift, das Sinn und Hirn mir sengend versehrt, das mir dem Freund die Treue verwehrt, mein offnes Herz erfüllt mit Verdacht, dass ich nun heimlich in dunkler Nacht den Freund lauschend beschleiche, meiner Ehren Ende erreiche? Die kein Himmel erlöst, warum mir diese Hölle? Die kein Elend sühnt,
за что достался мне? Загадка так темна, таинственна, страшна! Кто нам решит её? ТРИСТАН (поднимая на Марка глаза, полные сострадания) Король мой! Ответить не могу я... Ты никогда той тайны не узнаешь. (Оборачивается к Изольде, которая смотрит на него в страстной тоске.) Тристан в край дальний уходит. Хочет ли друг уйти с ним? В чудесном том краю не светит солнца луч; волшебной Ночи это край, откуда мать меня взяла: она взяла меня из смерти и свет мне смертью своей открыла. Там она свой покой нашла, родив меня; царит там вечно тьма, так колыбель моя... Туда идёт Тристан, там будет ждать тебя. Пойдёшь ли ты, как верный друг? Пойдёшь ли ты за мной? ИЗОЛЬДА Ты в край чужой однажды властно взял меня; с немилым, как верный друг, шла тогда Изольда... Теперь меня зовёшь ты к себе, в страну родную... Как мне бежать её? Она объемлет мир! Где ждёт тебя твой дом, там жди Изольду ты! Путь укажи! Как верный друг, пойду я за тобой!	warum mir diese Schmach? Den unerforschlich tief geheimnisvollen Grund, wer macht der Welt ihn kund? TRISTAN (mitleidig das Auge zu Marke erhebend) O König, das kann ich dir nicht sagen; und was du frägst, das kannst du nie erfahren. (Er wendet sich zu Isolde, die sehnsüchtig zu ihm aufblickt) Wohin nun Tristan scheidet, willst du, Isold', ihm folgen? Dem Land, das Tristan meint, der Sonne Licht nicht scheint: es ist das dunkel nächt'ge Land, daraus die Mutter mich entsandt, als, den im Tode sie empfangen, im Tod sie liess an das Licht gelangen. Was, da sie mich gebar, ihr Liebesberge war, das Wunderreich der Nacht, aus der ich einst erwacht; das bietet dir Tristan, dahin geht er voran: ob sie ihm folge treu und hold, - das sag' ihm nun Isold'! ISOLDE Als für ein fremdes Land der Freund sie einstens warb, dem Unholden treu und hold musst' Isolde folgen. Nun führst du in dein Eigen, dein Erbe mir zu ziegen; wie flöh' ich wohl das Land, das alle Welt umspannt? Wo Tristans Haus und Heim, da kehr Isolde ein: auf dem sie folge treu und hold,
(Тристан медленно наклоняется к ней и нежно целует в лоб. Мелот приходит в ярость.) МЕЛОТ (к Тристану; обнажая меч) Предатель, прочь! (к Марку) Ужель, король, потерпишь ты этот стыд? (Тристан извлекает меч и быстро оборачивается) ТРИСТАН Кто жизнь поставит против жизни? (Смотрит прямо в глаза Мелоту.) Вот здесь мой друг! Меня любил он, как брата; и честь мою, и славу считал святыней. Гордыню вселив в сердце мне, меня страстно он убеждал новой прославиться славой, невесту дяде просватать! Твой взор, Изольда, сжёг и его! Ревнуя, друг предал меня, как предал я сам короля! (Нападает на Мелота.) Бейся, Мелот! (При первом же выпаде Мелота Тристан бросает меч и, раненный, падает на руки Курвенала. Изольда бросается к Тристану на грудь. Марк удерживает Мелота.)	den Weg nun zeig Isold'! (Tristan neigt sich langsam über sie, und küsst sie sanft auf die Stirn. - Melot fährt wütend auf) MELOT (das Schwert ziehend) Verräter! Ha! Zur Rache, König! Duldest du diese Schmach? (Tristan zieht sein Schwert, und wendet sich schnell um) TRISTAN Wer wagt sein Leben an das meine? (Er heftet den Blick auf Melot) Mein Freund war der, er minnte mich hoch und teuer; um Ehr' und Ruhm mir war er besorgt wie keiner. Zum Übermut trieb er mein Herz; die Schar führt' er, die mich gedrängt, Ehr' und Ruhm mir zu mehren, dem König dich zu vermählen! Dein Blick, Isolde, blendet' auch ihn; aus Eifer verriet mich der Freund dem König, den ich verriet! (Er dringt auf Melot ein) Wehr dich, Melot! (Als Melot ihm das Schwert entgegenstreckt, lässt Tristan das seinige fallen und sinkt verwundet in Kurwenals Arme. Isolde stürzt sich an seine Brust. Marke hält Melot zurück. - Der Vorhang fällt schnell)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ СЦЕНА ПЕРВАЯ (Сад при замке на вершине прибрежного утёса. С одной стороны – высокие замковые постройки, с другой – бруствер, т.е. низкая каменная ограда, с дозорной вышкой посередине. В глубине сцены – ворота замка. Ещё дальше поверх бруствера и сквозь отверстия построек виден широкий морской горизонт. Всё в целом имеет нежилой вид и производит впечатление заброшенности: что-то повреждено, что-то обвалилось и поросло травой. На переднем плане за оградой, под тенью развесистой липы, спит на ложе Тристан, он похож на мертвеца. У его изголовья сидит Курвенал, горестно склонившись над спящим и заботливо прислушиваясь к его дыханию. Снаружи у бруствера показывается Пастух. Он участливо заглядывает внутрь.)	DRITTER AUFZUG ERSTE SZENE Der Hirt. Kurwenal. Tristan. (Burggarten. Zur einen Seite hohe Burggebäude, zur andren eine niedrige Mauerbrüstung, von einer Warte unterbrochen; im Hintergrunde das Burgtor. Die Lage ist auf felsiger Höhe anzunehmen; durch Öffnungen blickt man auf einen weiten Meereshorizont. Das Ganze macht den Eindruck der Herrenlosigkeit, übel gepflegt, hie und da schadhaft und bewachsen. Im Vordergrunde, an der inneren Seite, liegt Tristan, unter dem Schatten einer grossen Linde, auf einem Ruhebett schlafend, wie leblos ausgestreckt. Zu Häupten ihm sitzt Kurwenal, in Schmerz über ihn hingebeugt und sorgsam seinem Atem lauschend. - Von der Aussenseite her hört man, beim Aufziehen des Vorhanges, einen Hirtenreigen, sehnsüchtig und traurig auf einer Schalmei geblasen. Endlich erscheint der Hirt selbst mit dem Oberleibe über der Mauerbrüstung und blickt teilnehmend herein)
ПАСТУХ (тихо) Курвенал! Эй! Ну, слушай же! Курвенал! (Курвеналобернувшись к нему, печально качает головой.) Спит он ещё? КУРВЕНАЛ (с сожалением качает головой) Когда б не спал, в даль от нас навсегда душа ушла бы... Спасти нас может только врач один... Я жду его... Нет корабля? Не видел ничего? ПАСТУХ Я иную песнь сыграл бы тогда, – весёлый напев удалой! Скажи мне правду, старый друг: как грех случился с ним? КУРВЕНАЛ Брось вопросы! Что можешь ты понять тут? Знай, гляди! Увидишь корабль, – играй весёлую песнь! (Пастух поворачивается и, приложив ладонь к глазам, глядит в море.) ПАСТУХ Пуст, уныл простор! (Прикладывает рожок к губам и удаляется, наигрывая свою мелодию.)	HIRT (leise) Kurwenal! He! Sag, Kurwenal! Hör doch, Freund! (Kurwenal wendet ein wenig das Haupt nach ihm) Wacht er noch nicht? KURWENAL (schüttelt traurig mit dem Kopf) Erwachte er, wär's doch nur um für immer zu verscheiden: erschien zuvor die Ärztin nicht, die einz'ge, die uns hilft. - Sahst du noch nichts? Kein Schiff noch auf der See? HIRT Eine andre Weise hörtest du dann, so lustig, als ich sie nur kann. Nun sag auch ehrlich, alter Freund: was hat's mit unserm Herrn? KURWENAL Lass die Frage: du kannst's doch nie erfahren. Eifrig späh; und siehst du ein Schiff, so spiele lustig und hell! (Der Hirt wendet sich und späht, mit der Hand überm Aug', nach dem Meer aus) HIRT Öd und leer das Meer! (Er setzt die Schalmei an den Mund und entfernt sich blasend)
ТРИСТАН (глухо) Напев старинный... Зачем звучит? (Открывает глаза и слегка поворачивает голову.) КУРВЕНАЛ (испуганно вскакивая) Ах! ТРИСТАН Где, где я? КУРВЕНАЛ О, этот голос! Голос жизни! Рыцарь! Друг мой! Тристан! Мой милый! ТРИСТАН (делая усилие) Но кто здесь? КУРВЕНАЛ Жив он! Жив! Воскрес! Наконец-то к сладкой жизни мой Тристан вернулся снова! ТРИСТАН (слабо) Курвенал, ты? Где был я? Ах! Где я? КУРВЕНАЛ Где теперь? На воле, в мирном углу! Кареоль здесь! Иль замок предков ты забыл? ТРИСТАН Замок предков? КУРВЕНАЛ Да, оглянись!	TRISTAN (bewegungslos, dumpf) Die alte Weise; - was weckt sie mich? (Er schlägt die Augen auf und wendet das Haupt ein wenig) Wo bin ich? KURWENAL (fährt erschrocken auf) Ha! Diese Stimme! Seine Stimme! Tristan, Herre! Mein Held! Mein Tristan! TRISTAN (mit Anstrengung) Wer ruft mich? KURWENAL Endlich! Endlich! Leben, o Leben! Süsses Leben, meinem Tristan neu gegeben! TRISTAN (ein wenig auf dem Lager sich erhebend, matt) Kurwenal - du? Wo war ich? Wo bin ich? KURWENAL Wo du bist? In Frieden, sicher und frei! Kareol, Herr: kennst du die Burg der Väter nicht? TRISTAN Meiner Väter? KURWENAL Sieh dich nur um!
ТРИСТАН Кто играет? КУРВЕНАЛ Напев пастуший слышишь ты снова: в долине там греется наше стадо! ТРИСТАН Наше стадо? КУРВЕНАЛ Да, конечно! Всё твоё – двор и дом! Тебя народ твой не забыл, хранил, как мог, он дом, и двор, и всё, что мой герой своим вассалам оставил в вечный дар, когда, сказав прости, он в край отплыл чужой! ТРИСТАН В какой же край? КУРВЕНАЛ Ха! Да в Корнуолл! Чудным геройством сколько блеска, счастья и чести храбрый Тристан добыл там! ТРИСТАН Я в Корнуолле? КУРВЕНАЛ Ну нет, в Бретани ты! ТРИСТАН Как я попал? КУРВЕНАЛ Сюда как попал? Конечно, не верхом! Тебя кораблик привёз; но до него на этих руках	TRISTAN Was erklang mir? KURWENAL Des Hirten Weise hörtest du wieder; am Hügel ab hütet er deine Herde. TRISTAN Meine Herde? KURWENAL Herr, das mein' ich! Dein das Haus, Hof und Burg! Das Volk, getreu dem trauten Herrn, so gut es konnt', hat's Haus und Hof gepflegt, das einst mein Held zu Erb' und Eigen an Leut' und Volk verschenkt, als alles er verliess, in fremde Land' zu ziehn. TRISTAN In welches Land? KURWENAL Hei! Nach Kornwall: kühn und wonnig was sich da Glanzes, Glück und Ehren Tristan, mein Held, hehr ertrotzt! TRISTAN Bin ich in Kornwall? KURWENAL Nicht doch: in Kareol! TRISTAN Wie kam ich her? KURWENAL Hei nun! Wie du kamst? Zu Ross rittest du nicht; ein Schifflein führte dich her: doch zu dem Schifflein hier auf den Schultern
я снёс тебя, без труда снёс, я ведь широк в плечах! И вот ты у себя, в родном краю! В отчизне ты, в своём гнезде! Твои здесь лес и поле! В лучах родного солнца здесь смерть тебя не тронет! Здоров ты будешь снова! (Прижимается к груди Тристана.) ТРИСТАН Так ли, друг? Нет, тут иное... Но я сказать не в силах... Где сон исчез – я чужой; но где я грезил – тот край ты знать не можешь! Людей я не видал, не видел я и солнца, но что видал, – о том сказать не в силах.... Я был, где вёчно дух витал мой, куда навек иду: в далёком царстве Тьмы ночной... Одно знанье там дано нам: дивно вечный сон забвенья! Как мог я вновь проснуться? Земная жажда, – это ты опять меня на свет дневной толкнула? Одно, что мне осталось, – любви пламенной чувство, – из мрака чудной Смерти гонит меня к светилу, чей яркий луч, чей блеск – злато ещё Изольде лжёт! (Курвенал, объятый ужасом, закрывает лицо руками. Тристан медленно приподымается всё выше и выше.) Изольда моя,	trug ich dich; - die sind breit: sie trugen dich dort zum Strand. Nun bist du daheim, daheim zu Land: im echten Land, im Heimatland; auf eigner Weid' und Wonne, im Schein der alten Sonne, darin von Tod und Wunden du selig sollst gesunden. (Er schmiegt sich an Tristans Brust) TRISTAN (nach einem kleinen Schweigen) Dünkt dich das? Ich weiss es anders, doch kann ich's dir nicht sagen. Wo ich erwacht, - weilt' ich nicht; doch, wo ich weilte, das kann ich dir nicht sagen. Die Sonne sah ich nicht, noch sah ich Land und Leute: doch, was ich sah, das kann ich dir nicht sagen. Ich war, wo ich von je gewesen, wohin auf je ich geh': im weiten Reich der Weltennacht. Nur ein Wissen dort uns eigen: göttlich ew'ges Urvergessen! Wie schwand mir seine Ahnung Sehnsücht'ge Mahnung, nenn' ich dich, die neu dem Licht des Tags mich zugetrieben? Was einzig mir geblieben, ein heiss-inbrünstig Lieben, aus Todeswonne-Grauen jagt's mich, das Licht zu schauen, das trügend hell und golden noch dir, Isolden, scheint! (Kurwenal birgt, von Grausen gepackt, sein Haupt. Tristan richtet sich allmählich immer mehr auf) Isolde noch
ты в царстве солнца! Ты всё ещё в дневном мерцанье! О, желанье! О, мученье! О, как жажду друга видеть! Слышал я, как шумно вдруг Смерти дверь за мной замкнулась... Вновь теперь она открыта! Её отверзли Солнца лучи, – и я, раскрыв глаза, из Ночи опять всплываю! Взор мой ищет образ милый... Ах, найти бы и навеки в нём растаять, в нём исчезнуть, – вот мечта моя! Бледный, страшный, он растёт, дикий натиск злого Дня! Ложно яркий Солнца блеск грёзой лживой будит мой мозг! Проклятый свет! Проклятый День! Мучишь вечно ты меня! Вечно факел тот не гаснет, даже ночью нам грозит он! Ах! Изольда! Милый друг мой! Сжалься! Скажи, когда ты его потушишь и возвестишь мне счастье? Когда ж погаснет свет? (В изнеможении тихо откидывается назад.) Ночь скоро ль в дом войдёт?	im Reich der Sonne! Im Tagesschimmer noch Isolde! Welches Sehnen! Welches Bangen! Sie zu sehen, welch Verlangen! Krachend hört' ich hinter mir schon des Todes Tor sich schliessen: weit nun steht es wieder offen, der Sonne Strahlen sprengt' es auf; mit hell erschlossnen Augen muss ich der Nacht enttauchen, sie zu suchen, sie zu sehen; sie zu finden, in der einzig zu vergehen, zu entschwinden Tristan ist vergönnt. Weh, nun wächst, bleich und bang, mir des Tages wilder Drang; grell und täuschend sein Gestirn weckt zu Trug und Wahn mir das Hirn! Verfluchter Tag mit deinem Schein! Wachst du ewig meiner Pein? Brennt sie ewig, diese Leuchte, die selbst nachts von ihr mich scheuchte? Ach, Isolde, süsse Holde! Wann endlich, wann, ach wann löschest du die Zünde, dass sie mein Glück mir künde? Das Licht - wann löscht es aus? (Er sinkt erschöpft leise zurück) Wann wird es Nacht im Haus?
КУРВЕНАЛ (оправляясь от уныния) Любя тебя, я враг ей был; теперь с тобою о ней мечтаю. Мне ты поверь: сегодня будет здесь она! Могу подать надежду, в живых бы только нашлась. ТРИСТАН (очень слабым голосом) Огонь ещё горит, в долгу ещё не Ночь... Жива Изольда и ждёт: зов слышал я в Ночи! КУРВЕНАЛ Если так, то будь спокоен, рыцарь! Брани меня ты в другой раз, но только не сегодня. Как труп, ты упал в тот День, когда Мелот безбожный рану нанёс тебе. Для страшной раны где лекарство? И мне, невежде, мысль пришла, кто спас однажды жизнь тебе, – сумеет вновь искусно закрыть и эту рану. Тот лучший врач мной найден был; и в Корнуолл отплыл мой гонец, – надёжный друг: здесь должен быть вместе с Изольдой он!	KURWENAL (nach grosser Erschütterung aus der Niederschlagenheit sich aufraffend) Der einst ich trotzt', aus Treu' zu dir, mit dir nach ihr nun muss ich mich sehnen. Glaub' meinem Wort: du sollst sie sehen hier und heut; den Trost kann ich dir geben - ist sie nur selbst noch am Leben. TRISTAN (sehr matt) Noch losch das Licht nicht aus, noch ward's nicht Nacht im Haus: Isolde lebt und wacht; sie rief mich aus der Nacht. KURWENAL Lebt sie denn, so lass dir Hoffnung lachen! Muss Kurwenal dumm dir gelten, heut' sollst du ihn nicht schelten. Wie tot lagst du seit dem Tag, da Melot, der Verruchte, dir eine Wunde schlug. Die böse Wunde, wie sie heilen? Mir tör'gem Manne dünkt' es da, wer einst dir Morolds Wunde schloss, der heilte leicht die Plagen, von Melots Wehr geschlagen. Die beste Ärztin bald ich fand; nach Kornwall hab ich ausgesandt: ein treuer Mann wohl übers Meer bringt dir Isolde her.
ТРИСТАН (вне себя) Изольда здесь! Изольда близко! (превозмогает слабость) О, верность! Друга, брата верность! (Привлекает Курвенала к себе и обнимает его.) Мой Курвенал, товарищ милый! За верность без завета чем могу воздать я? Ты был моим щитом в бою, делил со мной беду и счастье ты! Кто был мне враг, – тот твой был враг; кто был мне мил, – тот друг твой был! Пока я верно Марку служил, ты предан ему был как мне! Но добрый Марк мной обманут был, в тот же час изменил и ты! Всю жизнь свою отдал ты мне! Всем сердцем ты мне состраждешь, но чем я стражду, – ты всё же не знаешь. Тоскливая жажда жжёт меня, ужасное пламя сушит мне грудь! Если б узнал ты, если бы понял, – не здесь бы ты оставался, на вышку ты поспешил бы! Мечтою жадной вдаль улетая, туда ты зорко глядел бы, где парус милый белеет, быстрее ветра к нам стремится, где Любви огнём сгорая, плывёт ко мне Изольда!	TRISTAN (ausser sich) Isolde kommt! Isolde naht! (Er ringt gleichsam nach Sprache) O Treue! Hehre, holde Treue! (Er zieht Kurwenal an sich und umarmt ihn) Mein Kurwenal, du trauter Freund! Du Treuer ohne Wanken, wie soll dir Tristan danken? Mein Schild, mein Schirm in Kampf und Streit, zu Lust und Leid mir stets bereit: wen ich gehasst, den hasstest du; wen ich geminnt, den minntest du. Dem guten Marke, dient' ich ihm hold, wie warst du ihm treuer als Gold! Musst' ich verraten den edlen Herrn, wie betrogst du ihn da so gern! Dir nicht eigen, einzig mein, mit leidest du, wenn ich leide: nur was ich leide; das kannst du nicht leiden! Dies furchtbare Sehnen, das mich sehrt; dies schmachtende Brennen, das mich zehrt; wollt' ich dir's nennen, könntest du's kennen: nicht hier würdest du weilen, zur Warte müsstest du eilen, - mit allen Sinnen sehnend von hinnen nach dorten trachten und spähen, wo ihre Segel sich blähen, wo vor den Winden, mich zu finden, von der Liebe Drang befeuert, Isolde zu mir steuert! - Es naht! Es naht
Вот он! Вот он, желанный корабль! Смотри, уж флаг на мачту взлетел! Корабль! Корабль! Заденет он риф! Видишь его? (страстно) Курвенал, видишь корабль? (Курвенал медлит на месте, боясь отойти от Тристана; тот молча и напряжённо смотрит на него. В это время раздаётся жалобный напев пастуха.) КУРВЕНАЛ (уныло) Нет, не видать пока!.. ТРИСТАН (успокаиваясь, прислушивается к мелодии) Как мне понять тебя, напев старинный, строгий, твою печаль и скорбь? Ты сыну пел про смерть отца, в вечерний тихий час дрожа уныло... Ещё грустней во мгле рассвета, – в час, когда скончалась мать, ты пел... Отец погиб давно, я сам дал смерть родной... С тоскою страстной песня слёз несла им свой немолчный стон... В нём тайный мне вопрос звучит: “Зачем ты свет увидел? Что рок тебе назначил? В чём жребий твой?” Напев старинный сам мне шепчет: “В томлении угасни!” Нет, ах, нет! В нём смысл иной: “Вечно, вечно томись! Томись и в смерти! И в смерти нет спасенья!” И вечный плач жадно зовёт в немую даль, молит друга дать мне покой...	mit mutiger Hast! Sie weht, sie weht - die Flagge am Mast. Das Schiff! Das Schiff! Dort streicht es am Riff! Siehst du es nicht? (heftig) Kurwenal, siehst du es nicht? (Als Kurwenal, um Tristan nicht zu verlassen, zögert, und dieser in schweigender Spannung auf ihn blickt, ertönt, wie zu Anfang, näher, dann ferner, die klagende Weise des Hirten) KURWENAL (niedergeschlagen) Noch ist kein Schiff zu sehn! TRISTAN (hat mit abnehmender Aufregung gelauscht und beginnt nun mit wachsender Schwermut) Muss ich dich so verstehn, du alte ernste Weise, mit deiner Klage Klang? Durch Abendwehen drang sie bang, als einst dem Kind des Vaters Tod verkündet: - durch Morgengrauen bang und bänger, als der Sohn der Mutter Los vernahm. Da er mich zeugt' und starb, sie sterbend mich gebar, - die alte Weise sehnsuchtbang zu ihnen wohl auch klagend drang, die einst mich frug, und jetzt mich frägt: zu welchem Los erkoren, ich damals wohl geboren? Zu welchem Los? Die alte Weise sagt mir's wieder: mich sehnen - und sterben! Nein! Ach nein! So heisst sie nicht! Sehnen! Sehnen! Im Sterben mich zu sehnen, vor Sehnsucht nicht zu sterben! Die nie erstirbt, sehnend nun ruft
Я в челне без чувств лежал: смертельно ранен в грудь был я; томно, страстно песнь рыдала... А ветер гнал парус мой, гнал в Ирландский край... Она закрыла рану мне, и вновь мечом хотела вскрыть; но, вздрогнув, выпал меч из длани... Смертельный яд она дала мне, и я мечтал совсем исцелиться, но чары злейшие мной овладели! Навек лишён я смерти! И вечной муке предан! Питьё! Питьё! О, злое питьё! Мне и в мозг, и в грудь проникло оно! Спасенья нет! И смерть ушла! Кто исцелит тяжкий недуг мой? Ах, нет нигде покоя мне! Из тьмы ночной я брошен Дню, чтоб вечно моим мученьем взор Солнца мог наслаждаться! О, этот жгучий солнечный свет! Как жжёт мне чело раскалённый твой луч! От этой жаркой, знойной истомы, ах, нет тенистой, свежей прохлады! От этих страшных, горестных мук никакой бальзам не даст мне забытья! Безжалостный яд, отравивший меня, я сам, я сам себе и сварил! Там скорбь отца, родимой стон! В потоке вечном слёз Любви, в веселье и плаче, в счастье и муках я отыскал напитка отраву!	um Sterbens Ruh' sie der fernen Ärztin zu. - Sterbend lag ich stumm im Kahn, der Wunde Gift dem Herzen nah: Sehnsucht klagend klang die Weise; den Segel blähte der Wind hin zu Irlands Kind. Die Wunde, die sie heilend schloss, riss mit dem Schwert sie wieder los; das Schwert dann aber - liess sie sinken; den Gifttrank gab sie mir zu trinken: wie ich da hoffte ganz zu genesen, da ward der sehrendste Zauber erlesen: dass nie ich sollte sterben, mich ew'ger Qual vererben! Der Trank! Der Trank! Der furchtbare Trank! Wie vom Herzen zum Hirn er wütend mir drang! Kein Heil nun kann, kein süsser Tod je mich befrein von der Sehnsucht Not; nirgends, ach nirgends find ich Ruh': mich wirft die Nacht dem Tage zu, um ewig an meinen Leiden der Sonne Auge zu weiden. O dieser Sonne sengender Strahl, wie brennt mir das Hirn seine glühende Qual! Für diese Hitze heisses Verschmachten, ach, keines Schattens kühlend Umnachten! Für dieser Schmerzen schreckliche Pein, welcher Balsam sollte mir Lindrung verleihn? Den furchtbaren Trank,
Всё я смешал, кубок наполнил и пил до дна безумье блаженства! Проклятье злому питью! Проклятье мне самому. (Падает без чувств.) КУРВЕНАЛ (В ужасе вскакивает.) Мой рыцарь! Тристан! Страшные чары! Слепая страсть! Любви мечта! Весь мир же ждёт тебя. Всё себе ты берёшь! Вот он лежит, прекрасный герой, кто любил, как никто никогда! Теперь в жертву он любви отдан весь, другой жертвы нет такой! (рыдая) Умер ли ты? Иль жив ещё? Гнев твой сгубил тебя. (Прислушивается к его дыханию.) О, радость! Нет! Он дышит, он жив! Как нежно дрожат уста! ТРИСТАН (понемногу приходя в себя) Корабль? Всё нет его?	der der Qual mich vertraut, ich selbst - ich selbst, ich hab' ihn gebraut! Aus Vaters Not und Mutter-Weh, aus Liebestränen eh' und je, - aus Lachen und Weinen, Wonnen und Wunden hab ich des Trankes Gifte gefunden! Den ich gebraut, der mir geflossen, den Wonne schlürfend je ich genossen, - verflucht sei, furchtbarer Trank! Verflucht, wer dich gebraut! (Er sinkt ohnmächtig zurück) KURWENAL (der vergebens Tristan zu mässigen suchte, schreit entsetzt auf) Mein Herre! Tristan! Schrecklicher Zauber! O Minnetrug! O Liebeszwang! Der Welt holdester Wahn, wie ist's um dich getan! Hier liegt er nun, der wonnige Mann, der wie keiner geliebt und geminnt. Nun seht, was von ihm sie Dankes gewann, was je Minne sich gewinnt! (mit schluchzender Stimme) Bist du nun tot? Lebst du noch? Hat dich der Fluch entführt? (Er lauscht seinem Atem) O Wonne! Nein! Er regt sich, er lebt! - Wie sanft er die Lippen rührt! TRISTAN (langsam wieder zu sich kommend) Das Schiff? Siehst du's noch nicht?
КУРВЕНАЛ Корабль? О да! Он будет здесь! Не может он замедлить! ТРИСТАН На нём Изольда... Машет мне... Сладкий кубок мира пьёт... Видишь ты? Видишь ли ты теперь? Лучезарно, гордо, нежно, друг плывёт в морском просторе! По светлым волнам, в цветах чудесных, с лаской к нам спешит Изольда. Улыбкой покой отрадный шлёт, бальзам мне везёт, в последний раз... Ах, Изольда! Изольда! Прекрасна ты! Мой Курвенал, ты не видишь, нет? Беги на вышку, слепой чудак! Что в сиянье ярком вижу, – всё должен разглядеть ты! Слышишь меня? Скорей, наверх! Живо на вышку! Там ли уж ты? Корабль? Корабль? Её корабль? Ты должен видеть! Должен видеть! Корабль? Ах, смотри же! (Курвенал не отходит от Тристана, всячески старается сдержать его. Вдруг по ту сторону ограды раздаются весёлые звуки пастушьего рожка.)	KURWENAL Das Schiff? Gewiss, es naht noch heut'; es kann nicht lang mehr säumen. TRISTAN Und drauf Isolde, wie sie winkt, - wie sie hold mir Sühne trinkt: siehst du sie? siehst du sie noch nicht? Wie sie selig, hehr und milde wandelt durch des Meers Gefilde? Auf wonniger Blumen lichten Wogen kommt sie sanft ans Land gezogen. Sie lächelt mir Trost und süsse Ruh', sie führt mir letzte Labung zu. Ach, Isolde, Isolde! Wie schön bist du! Und Kurwenal, wie, du sähst sie nicht? Hinauf zur Warte, du blöder Wicht! Was so hell und licht ich sehe, dass das dir nicht entgehe! Hörst du mich nicht? Zur Warte schnell! Eilig zur Warte! Bist du zur Stell'? Das Schiff? Das Schiff? Isoldens Schiff? Du musst es sehen! Musst es sehen! Das Schiff? Sähst du's noch nicht? (Während Kurwenal noch zögernd mit Tristan ringt, lässt der Hirt von aussen die Schalmei ertönen. Kurwenal springt freudig auf)
КУРВЕНАЛ (радостно вскакивая с места) О, счастье! Радость! (Бросается на дозорную вышку и глядит в море.) Ха! Корабль! На юг он к нам стремится! ТРИСТАН Знал ли я? Прав ли был? Если она жива, – жив и я! Только Изольдой дышит мой мир! Как может друг покинуть его?! КУРВЕНАЛ (ликуя) Как он бодро мчится, как мощно парус надут! Быстрой птицей летит. ТРИСТАН А флага не видишь? КУРВЕНАЛ Веселья вымпел я вижу! Радости флаг! ТРИСТАН Веселье! В свете Дня я увижу Изольду! Изольда, ко мне! Видишь её? КУРВЕНАЛ Вот скрылся корабль за скалой.	KURWENAL O Wonne! Freude! (Er stürzt auf die Warte und späht aus) Ha! Das Schiff! Von Norden seh' ich's nahen. TRISTAN (in wachsender Begeisterung) Wusst' ich's nicht? Sagt' ich's nicht? dass sie noch lebt, noch Leben mir webt? Die mir Isolde einzig enthält, wie wär' Isolde mir aus der Welt? KURWENAL (von der Warte zurückrufend, jauchzend) Heiha! Heiha! Wie es mutig steuert! Wie stark der Segel sich bläht! Wie es jagt, wie es fliegt! TRISTAN Die Flagge? Die Flagge? KURWENAL Der Freude Flagge am Wimpel lustig und hell! TRISTAN (auf dem Lager hoch sich aufrichtend) Hahei! Der Freude! Hell am Tage zu mir Isolde! Isolde zu mir! Siehst du sie selbst? KURWENAL Jetzt schwand das Schiff hinter dem Fels.
ТРИСТАН Там страшный риф! Гибель грозит! Там ярость буруна всё разбивает!.. А кормчий? Кто он? КУРВЕНАЛ Моряк превосходный! ТРИСТАН Изменник он? Друг Мелота, мой враг? КУРВЕНАЛ Верен, как я! ТРИСТАН Изменник и ты! Несчастный! Видишь ли снова? КУРВЕНАЛ Увы, нет! ТРИСТАН Погибли? КУРВЕНАЛ (ликуя) Хей-ха! Хей-ха-ха-ха! Прошёл! Прошёл! Мимо прошёл! ТРИСТАН Хей-ха-ха-ха! Курвенал! Верный мой друг! Всё, чем я владел, твоим будет нынче! КУРВЕНАЛ Уж близко они! ТРИСТАН Это она ли? Видишь Изольду? КУРВЕНАЛ Она! Вот машет!	TRISTAN Hinter dem Riff? Bringt es Gefahr? Dort wütet die Brandung, scheitern die Schiffe! Das Steuer, wer führt's? KURWENAL Der sicherste Seemann. TRISTAN Verriet' er mich? Wär' er Melots Genoss? KURWENAL Trau' ihm wie mir! TRISTAN Verräter auch du! Unsel'ger! Siehst du sie wieder? KURWENAL Noch nicht. TRISTAN Verloren! KURWENAL (jauchzend) Heiha! Hei ha ha ha! Vorbei! Vorbei! Glücklich vorbei! TRISTAN (jauchzend) Hei ha ha ha! Kurwenal, treuester Freund! All mein Hab' und Gut vererb ich noch heute. KURWENAL Sie nahen im Flug. TRISTAN Siehst du sie endlich? Siehst du Isolde? KURWENAL Sie ist's! Sie winkt!
ТРИСТАН Блаженство моё! КУРВЕНАЛ Причалил корабль! Изольда, ха! Не стала ждать! Спрыгнула раньше всех... ТРИСТАН Слезай же скорее! Ах, как ты медлишь! Туда, туда поспеши. Мигом ей помоги! КУРВЕНАЛ Я сам принесу! Тотчас вернусь с ней! Но ты, Тристан, здесь спокойно лежи! (Поспешно убегает.)	TRISTAN O seligstes Weib! KURWENAL Im Hafen der Kiel! Isolde, ha! Mit einem Sprung springt sie vom Bord ans Land. TRISTAN Herab von der Warte, müssiger Gaffer! Hinab! Hinab an den Strand! Hilf ihr! Hilf meiner Frau! KURWENAL Sie trag' ich herauf: trau' meinen Armen! Doch du, Tristan, bleib mir treulich am Bett! (Kurwenal eilt fort)
СЦЕНА ВТОРАЯ ТРИСТАН (в величайшем возбуждении мечется на ложе.) О это Солнце! О этот День! Счастья, блаженства солнечный День! Бешено кровь будит восторг! Радость без меры! Бездна веселья! Здесь лежать и ждать разве могу я?! Скорее туда, где сердца трепещут! Гордый Тристан во цвете сил из смерти к жизни вновь восстал! (Поднимается во весь рост.) С кровавою раной осилил я Морольда, – с кровавой раной бегу я теперь к Изольде! (Срывает повязку, обнажая рану.) Ну, кровь моя! Лейся с весельем! (Соскакивает с ложа и идёт вперед, пошатываясь.) Та, кто закроет рану навеки, спешит, как герой, меня исцелить! Погибни, мир! Я навстречу иду! (Еле держась на ногах, доходит до середины сцены.)	ZWEITE SZENE Tristan. Isolde. Kurwenal. TRISTAN (in höchster Aufregung auf dem Lager sich mühend) O diese Sonne! Ha, dieser Tag! Ha, dieser Wonne sonnigster Tag! Jagendes Blut! Jauchzender Mut! Lust ohne Massen, freudiges Rasen! Auf des Lagers Bann wie sie ertragen! Wohlauf und daran, wo die Herzen schlagen! Tristan der Held, in jubelnder Kraft, hat sich vom Tod emporgerafft! (Er richtet sich hoch auf) Mit blutender Wunde bekämpft' ich einst Morolden: mit blutender Wunde erjag' ich mir heut' Isolden! (Er reisst sich den Verband der Wunde auf) Heia, mein Blut! Lustig nun fliesse! (Er springt vom Lager herab und schwankt vorwärts) Die mir die Wunde ewig schliesse, - sie naht wie ein Held, sie naht mir zum Heil! Vergeh' die Welt meiner jauchzenden Eil'! (Er taumelt nach der Mitte der Bühne)
ИЗОЛЬДА (за сценой) Тристан! Любимый! ТРИСТАН (в предельном возбуждении) Как, я слышу свет! А факел! Злой факел погас! К ней! Ах, к ней! (Изольда вбегает, задыхаясь. Тристан, уже не владея собой, шатаясь, бросается к ней навстречу. Посреди сцены они встречаются; она подхватывает его. Тристан в её руках медленно опускается на землю.) ИЗОЛЬДА Тристан! Ах! ТРИСТАН (глядя на неё потухающим взором) Изольда... (Умирает.) ИЗОЛЬДА Ах! Здесь я, с тобой, друг ненаглядный! Встань, услышь ещё раз меня! Услышь мой зов! Твой друг пришёл, чтоб в Смерти слиться с тобою! Безмолвны уста? Если б на час лишь очи открыл ты, только на час! Так много дней в тоске я томилась, чтоб час единый вкусить жизнь с тобою! Зачем у друга Тристан похитил земного счастья мгновенно вечно сладкий прощальный час? Где рана, где? Дай, исцелю я! Пусть бодрых, счастливых Ночь нас примет! Нет, не от раны, не от раны кончи жизнь: мы вместе, обнявшись, очи смежим навек!	ISOLDE (von aussen) Tristan! Geliebter! TRISTAN (in der furchtbarsten Aufregung) Wie, hör' ich das Licht? Die Leuchte, ha! Die Leuchte verlischt! Zu ihr, zu ihr! (Isolde eilt atemlos herein. Tristan, seiner nicht mächtig, stürzt sich ihr schwankend entgegen. In der Mitte der Bühne begegnen sie sich; sie empfängt ihn in ihren Armen. - Tristan sinkt langsam in ihren Armen zu Boden) ISOLDE Tristan! Ha! TRISTAN (sterbend zu ihr aufblickend) Isolde! (Er stirbt) ISOLDE Ha! Ich bin's, ich bin's, süssester Freund! Auf, noch einmal hör' meinen Ruf! Isolde ruft: Isolde kam, mit Tristan treu zu sterben! Bleibst du mir stumm? Nur eine Stunde, nur eine Stunde bleibe mir wach! So bange Tage wachte sie sehnend, um eine Stunde, mit dir noch zu wachen: betrügt Isolden, betrügt sie Tristan um dieses einzige, ewig kurze letzte Weltenglück? Die Wunde? Wo? Lass sie mich heilen! Dass wonnig und hehr die Nacht wir teilen; nicht an der Wunde, an der Wunde stirb mir nicht: uns beiden vereint erlösche das Lebenslicht!
Но сердце уж спит! Мёртв твой взор! Вздох не слетает с бледных губ. Горько стонать осталось той, кто, о дивном браке мечтая, спешила море проплыть! Увы! Как ты жесток! Лютым изгнаньем друга казнишь! Ты безучастен к тоске моей? Даже слезам моим ты не внемлешь? Ещё раз, ах, взгляни хоть раз! Друг мой! Надо же! Он не спит! Мой милый! (Падает без сознания на труп Тристана.)	Gebrochen der Blick! Still das Herz! Nicht eines Atems flücht'ges Wehn! - Muss sie nun jammernd vor dir stehn, die sich wonnig dir zu vermählen mutig kam übers Meer? Zu spät! Trotziger Mann! Strafst du mich so mit härtestem Bann? Ganz ohne Huld meiner Leidens-Schuld? Nicht meine Klagen darf ich dir sagen? Nur einmal, ach! nur einmal noch! - Tristan! - Ha! - horch! Er wacht! Geliebter! (Sie sinkt bewusstlos über der Leiche zusammen)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ Курвенал возвращается. Безмолвно, в страшном потрясении и неподвижно смотрит он на Тристана. Из глубины сцены вдруг слышится глухой ропот, раздаётся звон оружия. Пастух перелезает через стену и подбегает к Курвеналу.) ПАСТУХ (тихо и торопливо) Курвенал! Эй! Второй корабль! (Курвенал стремительно бросается к брустверу и смотрит через него, в то время как потрясённый Пастух издали глядит на Тристана и Изольду.) КУРВЕНАЛ О, проклятье! (к Пастуху) Всех собери! Марк там и Мелот! Я их узнал! Живо, к воротам! Камни, мечи! (Вместе с Пастухом бежит к воротам, и оба стараются поспешно заградить их. Вбегает Кормчий.) КОРМЧИЙ Близится Марк, ведёт людей! Погибло всё: сильнее он нас! КУРВЕНАЛ Здесь стой, со мной! Пока я жив, – никто сюда не войдёт! БРАНГЕНА (за сценой) Изольда! Где ты? КУРВЕНАЛ Брангена там? (к Брангене) Зачем пришла?	DRITTE SZENE Die Vorigen. Der Hirt. Der Stuermann. Melot. Brangäne. Marke. Ritter und Knappen. (Kurwenal war sogleich hinter Isolde zurückgekommen; sprachlos in furchtbarer Erschütterung hat er dem Auftritte beigewohnt und bewegungslos auf Tristan hingestarrt. Aus der Tiefe hört man jetzt dumpfes Gemurmel und Waffengeklirr. Der Hirt kommt über die Mauer gestiegen) HIRT (hastig und leise sich zu Kurwenal wendend) Kurwenal! Hör'! Ein zweites Schiff. (Kurwenal fährt heftig auf und blickt über die Brüstung, während der Hirt aus der Ferne erschüttert auf Tristan und Isolde sieht) KURWENAL (in Wut ausbrechend) Tod und Hölle! Alles zur Hand! Marke und Melot hab' ich erkannt. Waffen und Steine! Hilf mir! Ans Tor! (Er eilt mit dem Hirten an das Tor, das sie in der Hast zu verrammeln suchen) DER STEUERMANN (stürzt herein) Marke mir nach mit Mann und Volk: vergebne Wehr! Bewältigt sind wir. KURWENAL Stell dich, und hilf! Solange ich lebe, lugt mir keiner herein! BRANGÄNES STIMME (aussen, von unten her) Isolde! Herrin! KURWENAL Brangänes Ruf? (hinabrufend) Was suchst du hier?
БРАНГЕНА (за сценой) Ах, открой скорей! Где же Изольда? КУРВЕНАЛ С врагами и ты? Горе безбожной. МЕЛОТ (за сценой) Назад, глупец! Нас пропусти! КУРВЕНАЛ Давно тебя поджидал я! (Мелот в сопровождении вооружённых людей показывается у ворот. Курвенал бросается на него и повергает наземь.) КУРВЕНАЛ Смерть, гнусный, тебе! МЕЛОТ Горе! Тристан!.. (Умирает.) БРАНГЕНА (за сценой) Курвенал! Бешеный! Ты в заблуждении! КУРВЕНАЛ Эй, берегись! (к Пастуху и Кормчему) Вы! За мной! Сбросим их всех! (Они сражаются.) МАРК (за сценой) Стой, неистовый, ты обезумел!	BRANGÄNE Schliess' nicht, Kurwenal! Wo ist Isolde? KURWENAL Verrätrin auch du? Weh dir, Verruchte! MELOT (ausserhalb) Zurück, du Tor! Stemm dich nicht dort! KURWENAL (wütend auffahrend) Heiahaha! Dem Tag, an dem ich dich treffe! (Melot, mit gewaffneten Männern, erscheint unter dem Tor. Kurwenal stürzt sich auf ihn und streckt ihn zu Boden) KURWENAL Stirb, schändlicher Wicht! MELOT Weh mir, Tristan! (Er stirbt) BRANGÄNE (noch ausserhalb) Kurwenal! Wütender! Hör', du betrügst dich! KURWENAL Treulose Magd! (zu den Seinen) Drauf! Mir nach! Werft sie zurück! (Sie kämpfen) MARKE (ausserhalb) Halte, Rasender! Bist du von Sinnen?
КУРВЕНАЛ Жнёт жатву здесь Смерть! Ты только Смерть найдешь здесь, король мой! Если за ней ты, – входи! (Король появляется у ворот со свитой. Курвенал нападает на Марка и на его свиту.) МАРК Назад! Где разум твой?! БРАНГЕНА (перебравшись через стену, спешит на авансцену.) Изольда! Радость! Здравствуй, друг! Что вижу! Ах! Встань же, Изольда! (Хлопочет возле Изольды. Марк в сопровождении свиты, оттеснив Курвенала и его помощников от ворот, проникает внутрь.) МАРК О, страшный бред!.. Тристан! Да где ж ты? КУРВЕНАЛ (тяжело раненый, шатаясь, отступает перед Марком на авансцену.) Лежит он здесь, со мной рядом. (Падает у ног Тристана.) МАРК О, Тристан мой! Изольда!	KURWENAL Hier wütet der Tod! Nichts andres, König, ist hier zu holen: willst du ihn kiesen, so komm! (Er dringt auf Marke und dessen Gefolge ein) MARKE (unter dem Tor mit Gefolge erscheinend) Zurück! Wahnsinniger! BRANGÄNE (hat sich seitwärts über die Mauer geschwungen und eilt in den Vordergrund) Isolde! Herrin! Glück und Heil! Was seh' ich! Ha! Lebst du? Isolde! (Sie müht sich um Isolde. - Marke mit seinem Gefolge hat Kurwenal mit dessen Helfern vom Tore zurückgetrieben und dringt herein) MARKE O Trug und Wahn! Tristan, wo bist du? KURWENAL (schwer verwundet, schwankt vor Marke her nach dem Vordergrund) Da liegt er - hier - wo ich - liege. (Er sinkt bei Tristans Füssen zusammen) MARKE Tristan! Tristan! Isolde! Weh!
КУРВЕНАЛ (взяв руку Тристана) О Тристан... Милый!.. Не сердись, что друг верный вслед идёт. (Умирает.) МАРК Всё погибло! Всё мертво! Тристан, герой мой! Сердце моё! Ты другу снова изменил сегодня? Ведь он пришёл отдать тебе долг дружбы высшей! Проснись же! Проснись же! От слёз моих проснись ты! (Склоняется над трупом, рыдая.) Бесчестно, честнейший друг! БРАНГЕНА (Поддерживает Изольду, которая приходит в себя.) Приди в себя! Изольда, слушай! Я грех искупила! Всю тайну напитка открыла я Марку! Поспешно отплыл он за тобой, – думал тотчас же брак свой расторгнуть и ваш союз благословить!	KURWENAL (nach Tristans Hand fassend) Tristan! Trauter! Schilt mich nicht, dass der Treue auch mitkommt! (Er stirbt) MARKE Tot denn alles! Alles tot! Mein Held, mein Tristan! Trautester Freund, auch heute noch musst du den Freund verraten? Heut', wo er kommt, dir höchste Treue zu bewähren? Erwache! Erwache! Erwache meinem Jammer! (schluchzend über die Leiche sich herabbeugend) Du treulos treuster Freund! BRANGÄNE (die in ihren Armen Isolde wieder zu sich gebracht) Sie wacht! Sie lebt! Isolde! hör mich, vernimm meine Sühne! Des Trankes Geheimnis entdeckt' ich dem König: mit sorgender Eil' stach er in See, dich zu erreichen, dir zu entsagen, dir zuzuführen den Freund.
МАРК (к Изольде) Зачем, Изольда, не веришь мне? Когда я постиг всё, что прежде постичь не мог, – безмерно рад я был невинность друга знать! Тебе вручить сердце героя летел я вслед на всех парусах! Но буря несчастий злых помешала мне мир внести! Я смерти только помог, – бедой умножил беду! БРАНГЕНА (к Изольде) Слышишь ты нас? Изольда! Сжалься, хоть слово скажи ты нам! (Изольда, ничего вокруг себя не замечая, с возрастающим вдохновением смотрит на труп Тристана.) ИЗОЛЬДА Вот он нежно улыбнулся... Тихо взор открыл прекрасный... О, взгляните! Видно вам? Всё светлее он сияет, ввысь летит в мерцанье звёзд... Видно вам? В сердце гордом сколько жизни! Полным счастьем грудь трепещет, и дыханье, чуть дрожа, кротко веет на устах... Тише... Смотрите!.. Иль не ясно вам? Иль одна должна я слышать этой песни чудной звуки, – плач блаженства,	MARKE Warum, Isolde, warum mir das? Da hell mir enthüllt, was zuvor ich nicht fassen konnt', wie selig, dass den Freund ich frei von Schuld da fand! Dem holden Mann dich zu vermählen, mit vollen Segeln flog ich dir nach. Doch Unglückes Ungestüm, wie erreicht es, wer Frieden bringt? Die Ernte mehrt' ich dem Tod: der Wahn häufte die Not. BRANGÄNE Hörst du uns nicht? Isolde! Traute! Vernimmst du die Treue nicht? (Isolde, die nichts um sich her vernommen, heftet das Auge mit wachsender Begeisterung auf Tristans Leiche) ISOLDE Mild und leise wie er lächelt, wie das Auge hold er öffnet, - seht ihr's, Freunde? Säh't ihr's nicht? Immer lichter wie er leuchtet, sternumstrahlet hoch sich hebt? Seht ihr's nicht? Wie das Herz ihm mutig schwillt, voll und hehr im Busen ihm quillt? Wie den Lippen, wonnig mild, süsser Atem sanft entweht: - Freunde! Seht! Fühlt und seht ihr's nicht? Hör ich nur diese Weise, die so wunder- voll und leise, Wonne klagend,
всё сказавший, – песню мира, голос друга, лаской дивной вдаль манящий и меня с собой вознёсший? Звуки всюду плещут, тают... То зефиров тихих волны? Или слёзы туч ароматных? Нарастают сонмы звуков.... Мне вздыхать ли, или слушать, упиваться, вглубь спуститься, иль с эфиром слиться сладко?.. В нарастании волн, в этой песне стихий, в беспредельном дыханье миров – растаять, исчезнуть, всё забыть... О, восторг!!! (Просветлённая, поддерживаемая Брангеной, нежно опускается на труп Тристана и умирает. Окружающие поражены и глубоко растроганы. Марк благословляет трупы.)	alles sagend, mild versöhnend aus ihm tönend, in mich dringet, auf sich schwinget, hold erhallend um mich klinget? Heller schallend, mich umwallend, sind es Wellen sanfter Lüfte? Sind es Wogen wonniger Düfte? Wie sie schwellen, mich umrauschen, soll ich atmen, soll ich lauschen? Soll ich schlürfen, untertauchen? Süss in Düften mich verhauchen? In dem wogenden Schwall, in dem tönenden Schall, in des Weltatems wehendem All, - ertrinken, versinken, - unbewusst, - höchste Lust! (Isolde sinkt, wie verklärt, in Brangänes Armen sanft auf Tristans Leiche. Grosse Rührung und Entrücktheit, unter den Umstehenden. Marke segnet die Leichen. - Der Vorhang fällt langsam)
libretto by Виктор Коломийцев	libretto by Richard Wagner